Екатерина пишет в самых разных жанрах: в её «послужном списке» детские стихи, хоррор, фантастика, магический и социальный реализм, сказки и многое другое. Однако своим «любимчиком» среди жанров автор называет прозу для подростков и молодых взрослых – янг-адалт. Именно в этом жанре написан самый популярный роман Екатерины «Самый синий из всех».
У Саши очень необычный дар: прикасаясь к другому человеку, она видит его эмоции в цветовом спектре. Зависть – жёлтая, гнев – тёмно-красный, а любовь… У любви нет цвета, но она светится. Именно так она узнала, что ее папа изменяет маме, а Андрей, самый симпатичный парень в классе, – внутри абсолютно синий. А синий – цвет одиночества.
Единственный человек, чьих эмоций не видит Саша – она сама. Чтобы разобраться в этом и помочь Андрею, она начинает шаг за шагом открываться миру.
Ведь каждый заслуживает прощения и помощи, верно?
«Самый синий из всех» – трогательная, изящная история о подростках, взаимопомощи, любви и дружбе. Понравится фанатам Алекс Хилл, Аси Лавринович и Зины Кузнецовой.
v 1.0 – создание файла – shum29
Екатерина Бордон
Самый синий из всех
© Бордон Е., 2024
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024
Глава 1. Стратегии выживания
Завтрак в нашей семье всегда проходит одинаково: мама накрывает на стол, Ксю увлеченно мусолит четвертинку яблока, а папа врет.
– Спасибо, дорогая, – говорит он, когда мама ставит перед ним тарелку с сырниками.
Она смахивает с щеки прядь кудрявых волос и улыбается, а папа улыбается в ответ. Ему почти пятьдесят, но он все еще красивый: высокий, светловолосый, голубоглазый. И лживый насквозь.
– Будешь сырники? – спрашивает мама.
Я сажусь за стол и киваю. Лучший саундтрек к моему настроению – визг, который издают ножки стула, скрипнув по полу.
– Два или три?
Молча поднимаю два пальца вверх, и на мою тарелку шлепается пара страшненьких, но ароматных сырников. Мама говорит, в детстве я была болтушкой, так что, наверное, все слова, отмеренные мне на жизнь, уже закончились. Упс. Осталась только тишина. Тишина и, конечно, цвета.
Мама тянется, чтобы погладить меня по щеке, но я уворачиваюсь. Она грустно вздыхает, и порция ласки достается Ксю. Сестренка радостно сучит пухлыми ножками и выпускает на свободу гроздь слюнявых пузырей. Пф-ф-ф, вот смешная! Маленький вечный двигатель, сгусток чистого счастья и неутомимый генератор слюней. Я наклоняюсь к ней, чтобы прикоснуться, но замираю, услышав папин голос:
– С каких пор, интересно, за этим столом сидят в шапке?
Он говорит спокойно, но все вокруг замирает. Его голос – как заклинание, после которого кухня вдруг проваливается куда-то в параллельный мир. Авада-Тихо-Всем! Мамина спина становится неестественно прямой, и даже масло на сковороде как будто начинает шипеть осторожнее.