Народная память изменила имя муромского князя и создало удивительную сказку о доблестном князе-воине и его горячей любви к простой крестьянской девушке, ставшей его женой. Это единственный случай в русской агиографической литературе, когда народная сказка стала материалом для Жития святого. Известен нам и автор Сказания о святых Петре и Февронии — священник Ермолай-Еразм (Ермолай Прегрешный), замечательный русский писатель XVI столетия, один из сподвижников митрополита Макария. (Еразм — его иноческое имя, с которым он постригся в монахи в конце жизни.) Кажется удивительным, что он, хорошо образованный церковный писатель, перед которым была поставлена цель дать жизнеописание святых, новых чудотворцев, создал произведение, «по существу ничего не имеющее общего с житийным жанром», отмечает современный исследователь. Но «прегрешный» Ермолай ощутил всю силу народного предания — и созданное им Сказание о Петре и Февронии стало подлинным шедевром древнерусской и мировой литературы.

Есть в Русской земле город, называемый Муромом, рассказывает писатель. Некогда в нем правил князь по имени Павел. И вот случилось так, что злой крылатый змей стал летать к жене того князя на блуд; перед женою он волшебством своим являлся таким, каким был на самом деле, а другим людям представлялся в виде самого князя: и казалось им, будто это князь сидит со своей женой. Жена рассказала обо всем мужу, но они не знали, что делать и как победить злого змея. Наконец, князь Павел предложил жене: когда будет змей говорить с нею, пусть она выведает у него, от чего он примет смерть. Жена так и сделала: когда змей прилетел к ней, она, будто восхваляя его, спросила: «Вот много всего ты знаешь, а знаешь ли про свою смерть — какой она будет и от чего?» Змей отвечал ей: «Смерть мне суждена от Петрова плеча и от Агрикова меча». (Агрик — герой византийского эпоса, сказочный богатырь.) Жена рассказала обо всем князю, но оба они недоумевали: что значат эти слова.

У князя же Павла был родной брат по имени Петр. Павел рассказал брату обо всем. Узнав, что змей назвал того, от чьей руки ему предстоит умереть его именем, Петр стал размышлять, как бы ему убить злого змея. Но одно смущало его — он ничего не ведал об Агриковом мече. У Петра был обычай: ходить в одиночестве по разным церквям и монастырям. Однажды он пришел в церковь Воздвижения, что стояла за городом в женском монастыре. И подошла к нему отроковица, и сказала: «Хочешь, покажу тебе Агриков меч?» Петр очень обрадовался тому. И повела его отроковица и показала щель в алтарной стене между плитами, в которой лежал меч. Тогда благоверный князь Петр взял тот меч, пришел к брату и поведал ему обо всем. И с того дня стал Петр искать подходящего случая, чтобы убить змея.

Как-то он пришел к брату и поклонился ему. Затем отправился к снохе, в другие покои, чтобы и ей поклониться. И вот видит князь Петр: сидит брат его у жены своей. Петр удивился, что брат его так быстро пришел к жене, и, выйдя из княгининых покоев, поспешил снова к брату. Брат же был на месте. И понял Петр, что то был змей у жены под видом князя. Он взял Агриков меч, вошел в покои княгини и, увидев змея в образе брата, не смутился, не убоялся, но ударил его мечом. И тотчас змей принял свой настоящий образ, задрожал и издох. Но, умирая, он обрызгал князя Петра своей ядовитой кровью. Оттого все тело князя покрылось струпьями, и он тяжело заболел.

Князь пытался найти исцеление у многих врачей в своем княжестве, однако никто ему не смог помочь. Тогда Петр отправляется в Рязанскую землю. Он посылает своих слуг искать целителей, и один из них забредает в село, называемое Ласково. (Это село находится недалеко от Солотчи и Солотчинского монастыря; до настоящего времени там сохраняются предания о местной крестьянке, вышедшей замуж за муромского князя.) Здесь княжеский отрок и встречает простую крестьянскую девушку по имени Феврония, дочь древолаза, собирающего на деревьях дикий мед. Она загадывает ему удивительные загадки, которые он не в силах разгадать, и, наконец, берется вылечить князя Петра. Однако когда Петр приезжает в ее деревню, Феврония ставит непременное условие: князь должен взять ее в жены, только в этом случае она сможет помочь ему.

Поначалу князь с пренебрежением отнесся к девушке: как можно ему, князю, взять себе в жены дочь древолаза! Однако согласился, чтобы девушка лечила его: если вылечит, то быть по ее желанию. Девушка же дала князю целебное снадобье и велела истопить баню: пусть-де он примет баню и помажет снадобьем все свои раны, только оставит один струп. Князь исполнил все, что велела ему Февронья, а заодно решил загадать ей непосильную задачу, чтобы еще раз испытать ее мудрость. Девушка с честью вышла из трудного положения; князь же исцелился от своей болезни — только один струп, как и велела Февронья, остался у него на теле. Однако он не выполнил своего обещания, не женился на девушке, но ограничился тем, что послал ей богатые дары. Февронья отказывается взять дары; у князя же по возвращении домой вновь начинается болезнь. Только тогда князь дает твердое слово взять Февронию в жены, и та полностью исцеляет его. Так Феврония становится княгиней. «И прибыли они в вотчину свою, город Муром, и начали жить благочестиво, ни в чем не преступая Божии заповеди». Вскоре князь Павел умер, и Петр стал княжить в Муроме.

Не трудно увидеть, что рассказ Сказания несет на себе заметное влияние русских народных сказок — о Кощее Бессмертном, о летающем змее, сожительствующем с женщиной, наконец, о Василисе Премудрой, загадывающей и разгадывающей загадки. Но в заключительной части Сказания все же появляются черты действительного Жития благочестивых князя и княгини, любящих и верных друг другу супругов, какими, собственно, Петр и Феврония и вошли в народное религиозное сознание. Хотя и здесь не обходится без сказочных мотивов.

Муромские бояре, а особенно боярыни сильно невзлюбили княгиню Февронию из-за ее низкого происхождения. Они не раз наговаривали на нее князю, но Петр всякий раз убеждался в мудрости и благочестии своей супруги. Наконец, бояре, по наущению своих жен, потребовали изгнания Февронии из города. Петр же должен был поискать себе другую жену или потерять муромское княжение. И Петр решился последовать за княгиней, отказавшись от власти. Супруги отправились по Оке на речном судне, но вскоре бояре, одумавшись, нагнали их и, испросив прощение, стали просить, чтобы Петр вместе с Февронией вернулся в город. (Между ними начались распри, каждый желал властвовать, и боярам стало ясно, почему им необходим законный государь. Здесь автор, писавший в середине XVI века, очевидно, намекает на хорошо известные его современникам изъяны боярского правления, столь ярко проявившиеся в годы малолетства Ивана Грозного.)

Во время плавания княгиня Феврония не раз проявляет свою мудрость, а также присущий ей дар прозорливости и чудотворения: по ее слову расцветают срубленные деревья, исполняется и ее предсказание о скором возвращении супруга на муромское княжение. Приведем еще один пример удивительной мудрости этой женщины. Когда они плыли по реке, в одном судне с Февронией оказался некий человек, плывший вместе со своей женой. Он взглянул на княгиню и воспылал к ней плотским желанием. Княгиня угадала его дурные мысли и обратилась к нему с такими словами: «Зачерпни воды с этой стороны судна и выпей ее». Он сделал так. Затем княгиня повелела ему выпить воды с другой стороны того же судна. «Ну что, одинакова вода или одна слаще другой?». Человек отвечал: «Одинаковая, госпожа». «Так и естество женское одинаково. Почему же ты, пренебрегая своей женою, о другой помышляешь?» Человек тот устыдился и оставил свои греховные мысли.

Петр и Феврония милостиво и справедливо правили в своем городе. Ко всем питали они равную любовь, рассказывает их Житие, не любили жестокости и стяжания, странников принимали, голодных насыщали, бедных избавляли от напастей. «И были они для своего города истинными пастырями».

Когда приблизилось время их кончины, они стали молить Бога, чтобы преставиться в один день. И завещали, чтобы обоих положили в одну гробницу: они велели сделать из одного камня два гроба, соединенных тонкой перегородкой. В одно время приняли они пострижение, причем Петр получил в монашестве имя Давыд, а Феврония — Евфросиния. Рассказывают, что когда Феврония вышивала лики святых на воздухе (покрове) для соборного храма, князь Петр послал к ней сказать: «О сестра моя, пришло время кончины, но жду тебя, чтобы вместе отойти к Богу». Феврония же отвечала: «Подожди, господине, пока дошью воздух во святую церковь». И во второй раз послал к ней Петр, и в третий: «Уже умираю, не могу ждать больше». Блаженная же в это время уже заканчивала вышивание покрова: только у одного святого мантию не закончила, а лицо уже вышила. И остановилась святая княгиня-инокиня, и воткнула иглу свою в ткань, и замотала вокруг нее нитку, и послала сказать блаженному Петру, что умирает вместе с ним. И так предали святые души свои в руки Божии в один день.

После преставления люди решили, что негоже хоронить их в одном гробе. Сделали им отдельные гробы; тело князя Петра положили в церкви Рождества Пресвятой Богородицы, а тело княгини Февронии — в загородной церкви Воздвижения Святого Креста. Общий же их гроб остался пустым в Рождественском соборе. И наутро увидели люди: отдельные гробы их стоят пустыми, а тела обоих лежат в общем их гробе, которые они повелели сделать при жизни. И так, как ни пытались разлучить их, они снова соединились. После этого люди похоронили их обоих возле соборной церкви Рождества Богородицы — в едином гробе, как и завещали они. И вскоре возле гроба святых начались чудеса и исцеления.

Святые чудотворцы муромские Петр и Феврония были причтены к лику святых на церковном соборе 1547 года. А несколько лет спустя, в 1552 году, царь Иван Грозный, отправляясь в Казань, посетил Муром и поклонился «сродникам своим» — святым Петру и Февронии.