При таком известии великий князь разгневался и приказал навечно замуровать итальянского архитектора вместе с его алхимическими приспособлениями и черными книгами. «Пусть теперь выбирается с помощью своей магии», — с усмешкой заявил Иоанн.
Однако проклятие Фиораванти оказалось не пустым звуком. И оно начало «работать» в самых разных формах. В первую же ночь после того, как бедолагу замуровали, разразилась страшная гроза и молния ударила в маковку построенного им собора. Потом в Кремле стали твориться страшные вещи. А самого Иоанна III замучили ночные кошмары. Когда в палатах сгущалась тьма, ему чудился осуждающе глядящий на него призрак изможденного Фиораванти. Великий князь обратился за помощью к знахарям, которые посовещались и объявили, что есть только одно средство избавиться от призрака. Нужно вскрыть темницу итальянца, вбить ему в сердце осиновый кол, а потом сжечь его тело.
Иоанн решил так и поступить. Однако когда темницу вскрыли, то с удивлением обнаружили, что останков там нет. Каким-то неведомым образом Аристотель исчез из каменного мешка. Разумеется, священники заявили, что без нечистой силы тут явно не обошлось и итальянца уволок к себе в ад сам дьявол. Но, видимо, забрал он только телесную оболочку, поскольку душа Фиораванти продолжает неприкаянно скитаться по лабиринтам Кремля.
Словно напоминая о проклятии, привидение итальянского зодчего является русским властителям перед их кончиной. Говорят, что одной из причин, побудивших Петра I перенести столицу из Москвы в Петербург, было желание не встречаться с призраком Аристотеля Фиораванти и избежать его «семейного» наказания.
Тайны Боровицкого холма
Тем не менее вышеупомянутая София Палеолог, дочь деспота Мореи Фомы Палеолога и вторая жена Ивана III, была не права в своем утверждении, что проклятие не довлеет над Боровицким холмом. Да и может ли быть иначе со строением, возведенным в буквальном смысле на костях?
Первая улица Москвы появилась именно на Боровицком холме. Было это во второй половине XII века, когда поселок был еще очень мал и весь умещался на верхней террасе холма. В середине 1960-х годов археологи проводили изыскания в районе Патриаршего дворца: тогда шла работа по замене пришедшего в негодность фундамента этого здания XVII века. И вот в восточной проездной арке под церковью Двенадцати апостолов на глубине чуть более 5 м глазам археологов открылась мощенная деревом улица более 4 м в ширину, по которой люди ходили и ездили более восьми веков назад, а также остатки жилых домов и хозяйственных построек. Основу улицы составляли круглые бревна-лаги, на которые вплотную укладывали настил — толстые и широкие плахи. Когда настил изнашивался, на него укладывали следующий (такое обновление уличного мощения происходило, как правило, через 20–25 лет). Исследуя участок древнейшей московской улицы, ученые обратили внимание на то, что местами между плахами мостовой попадаются плоские кости домашних животных. Затем выяснилось, что часть настила вообще лежит на отмостке из костей — то были ребра, зубы и расколотые пополам челюсти коров и лошадей.
Последующие археологические наблюдения в северной части Соборной площади, проведенные в конце 1960-х и в 1970—1980-е годы, прояснили, что отмостка из костей домашних животных в конце XII столетия занимала значительную площадь, не менее 1000 м2. Это мощение тянулось от алтарной части церкви Двенадцати апостолов и уходило под здание звонницы. Пласт костей достигал толщины 20–25 см, а на одном из участков даже полуметра!
Впрочем, судя по археологическим находкам, на территории Кремля люди селились начиная со второго тысячелетия до нашей эры. В X–XII веках здесь обитали племена вятичей. Они и устроили тут сакральное место — капище. В центре горел знич — священный ритуальный огонь, вокруг которого размещались требище и гульбище. Требище — это место, где требовали от своих богов необходимые для племени блага, а на гульбище в праздничные дни гулял народ. Неподалеку располагалось и кладбище, где погребали местных колдунов.
Существует предание о том, что в период насаждения христианства на Руси на вершине Боровицкого холма казнили верховного языческого жреца. Но он успел перед смертью проклясть это место. И не было с тех пор покоя Кремлю: то он горел, то разрушали его враги, то происходили тут кровопролития.
На Боровицком холме было устроено святилище Ярилы — бога солнца, бога жизни. По преданию, на его месте была заложена деревянная церковь Иоанна Предтечи на Бору. Летописец утверждал, что этот храм «первая на Москве церковь быть». Но строительство христианского храма мало что изменило, ибо рядом по-прежнему находился Велесов камень, к которому по праздникам стекались москвичи. В 1509 году в этом храме был устроен придел святого мученика Уара. Москвичи же называли его по старинке Яром, подразумевая Ярилу. Такое скрытое язычество продолжалось до 2 октября 1846 года, когда император Николай I, будучи в Кремле, недовольно заметил, что церковь Святого Уара портит вид из окон Кремлевского дворца. Когда вельможа А. Н. Муравьев обратился к церковному владыке с просьбой сохранить храм, тот ответил весьма многозначительно: «Простите, что я поклоняюсь иконами прочей святыне, а не рассевшимся камням Василия Темного». Камнем Василия Темного митрополит именовал именно камень Велеса. Храм Уара был разобран, а камень Велеса убран в одну ночь.
Впрочем, Москва была буквально насыщена древними языческими святилищами. Причем существовали они практически до времен Смуты и прихода к власти династии Романовых. Например, царь Алексей Михайлович в письме воеводе Шуйскому в 1649 году сетовал на шумные языческие гуляния 22 декабря и рассказывал, что праздновавшие славили Коляду, Усеня и «плугу», повсюду играли скоморохи. В числе районов, охваченных весельем, были им указаны: Кремль, Китай, Белый и Земляной города, то есть практически вся территория Москвы тех лет. Собственно говоря, Москва расположилась на месте единого сакрального комплекса площадью около 8 км2, построенного как изображение законов мирового коловращения.
Общеизвестно, что Рим стоит на семи холмах. Стены Константинополя (он же Византий, Царьград, Стамбул) заключали в себе столько же. Известна также легенда о семи холмах в качестве аналогии между Москвой, Константинополем и Римом. Действительно, столица России расположена на холмистой местности, расчлененной многочисленными речками и оврагами. Историки пытались среди многих возвышенностей вычленить эти легендарные холмы, но тщетно. Поэтому ряд ученых считает, что знаменитые семь холмов, на которых по преданию стоит Москва, — это вовсе не семь обычных возвышенностей, а семь древних сакральных центров семи языческих богов: Рода, Велеса, Купалы, Ярилы, Макоши, Перуна и Трояна. На их месте в древние времена славяне поклонялись сначала природным богам, затем православным святым, а в советское время там разместились культовые сооружения атеистического государства.
Призраки Сухаревой башни
Не было в старой Москве сооружения более загадочного, чем Сухарева башня. Однако своим появлением это прекрасное здание обязано событиям светским и вполне обыкновенным — борьбе за российский престол. В кратком изложении они выглядят так: 8 августа 1689 года юный царь Петр, предупрежденный о готовящемся бунте стрельцов, спешно покинул Преображенское и отправился искать защиту в стенах Троице-Сергиева монастыря. За ним последовали верные полки его потешной армии — Преображенский и Семеновский. Вскоре к ним присоединился стрелецкий полк Лаврентия Сухарева, несший службу у Сретенских ворот Москвы. Исход этого противостояния хорошо известен: Петр I окончательно утвердился в качестве единоличного правителя России, а его сестра, царевна Софья, была заточена в монастырь. Москву же украсило еще одно выдающееся сооружение. В 1692–1695 годах на месте деревянных Сретенских ворот по проекту М. И. Чоглокова была построена сторожевая башня, которая получила название Сухаревой. Считается, что таким образом государь выразил признательность верному полковнику.
Свое оборонительное значение Сухарева башня вскоре утратила, и в 1700 году в ней разместили Навигацкую школу. Именно в это время здесь впервые появился граф Яков Вилимович Брюс, чье имя с тех пор неразрывно связано с историей башни.
Яков Брюс (при рождении Джеймс Дэниэл Брюс) — один из ближайших сподвижников Петра I — был представителем старинного шотландского рода, но родился в России. Его отец, артиллерийский полковник Вилим Брюс, еще до рождения сына покинул родину и поступил на службу к царю Алексею Михайловичу. Брюс-младший пошел по стопам отца и тоже стал военным. В его послужном списке — участие в Полтавской битве и других сражениях Северной войны. В итоге Яков Брюс дослужился до чина генерала-фельдмаршала, стал сенатором, а в 1721 году получил титул графа. Военная служба не помешала Брюсу стать одним из самых образованных людей своего времени. Круг его научных интересов был необычайно широк. Он интересовался химией и астрономией, математикой и ботаникой, свободно владел несколькими европейскими языками, увлекался астрологией. В 1709 году был опубликован знаменитый «Брюсов календарь», который представлял собой астрологический прогноз, рассчитанный на сто лет вперед. Там содержались самые разные сведения о грядущих событиях: погоде, урожаях, войнах и мире. Кроме того, Брюс давал немало полезных советов о том, в какие дни надлежит «морем странствовать, рыбу ловить и браки заключать».
После смерти Петра I граф покинул государственную службу и окончательно поселился в Москве. С тех пор научные изыскания стали главным делом его жизни. Необычные для того времени занятия Брюса, странные для окружающих интересы, голубой «дьявольский» свет, который периодически видели в окнах лаборатории, оборудованной им на верхних этажах Сухаревой башни, вскоре создали ему репутацию колдуна и чернокнижника.
Легенды, сложенные о Брюсе народной молвой, поражали воображение современников. Наиболее распространенная из них повествовала о том, как Брюс сконструировал для себя механическую куклу-служанку, придав ей облик девушки необычайной красоты. Она умела делать всю работу по дому: убирала комнаты, готовила еду, подавала кофе. Единственное, чего не смог добиться Брюс, — научить ее разговаривать.
Продолжение этой легенды не менее замечательно. Любви прекрасной девушки старались добиться многие молодые аристократы. Брюсу, который безуспешно пытался убедить их, что это не человек, а кукла, они не верили. Отчаявшись что-либо объяснить, граф вытаскивал из прически служанки какую-то шпильку, и девушка рассыпалась на глазах у всех, превращаясь в охапку живых цветов. Женихи тотчас исчезали, а Брюс вздыхал и принимался снова собирать по частям свою замечательную служанку.