– Тебе известно, что он работал над «холодными» делами? – спросила она.
– Ной? Он все время проводил так называемые расследования.
Она встретилась со взглядом его зеленовато-голубых глаз.
– Его беспокоило что-то конкретное?
– Бекка, твой отец выдумывал всевозможные теории заговоров и вел себя как параноик. – Бак помедлил. – Мы все знали об этом.
– Когда появилось сообщение о пожаре?
– В 17.45. Позвонил Коул Мадона с соседнего ранчо Броукен-Бар. Он организовал других соседей, которые могли оказать помощь.
– А где побывал мой отец в тот день?
– В пабе «Лось и Рог», сидел там с самого открытия.
В животе Ребекки всколыхнулась волна тошноты. Он позвонил ей из места, расположенного рядом с пабом. Она сама могла бы поклясться, что ко второй половине дня ее отец был пьян.
– Расследование пожара началось на следующее утро. Никаких свидетельств поджога. Никаких признаков подложенной растопки, открытых окон для доступа воздуха или других намеренных изменений обстановки. Нет признаков, что постройка была специально подготовлена для пожара. Нейтральные указания, такие как отсутствие ценной мебели, ювелирных украшений, фотографий, чучел и других подобных вещей, тоже отсутствуют.
– У отца не было ничего ценного.
– Кроме того, у него не было никаких долгов, проблем с заложенным имуществом или мотивации для получения страховки, – добавил Бак.
Ребекка откинула волосы со лба и пригладила их, как будто это могло привести в порядок ее мысли.
– Иногда вещи ровно такие, какими они выглядят, Бекка. Я уверен, что тебе известно об этом.
– Правда. Иногда бывают сложные вопросы и простые ответы. Кажется, это сказал доктор Цейс. – Она потянулась за фотографиями и забрала их. – Спасибо за снимки. Теперь я собираюсь отправиться туда.
– Там мало что можно увидеть из-за снега и льда. Все заиндевело за последние несколько дней.
– Мне просто нужно посмотреть, понимаешь? Соприкоснуться с этим местом.
Он кивнул.