Оля посмотрела и опять зарыдала, уже в голос.

– Стоп, не реви. Давай пойдем погуляем, раз тут банки есть, поговорим. Возьму всех монеток по одной, и пойдем.

Девочки, попросите всех знакомых подарить вам копилки и сразу начинайте собирать монеты, чем монета больше по размеру, независимо от номинала, тем ценнее. В банках чужие деньги никому не интересны, но благодаря такому количеству академий и школ монеты иномирцев попадают, и здесь, прости господи, появились фанаты-нумизматы. На наше счастье.

Идея Оли и того парня-попаданца даст нам возможность прожить целый год, конечно, при условии, что никто не подвезет еще наших монет. Обратно в Академию мы возвращались с десятью тысячами райсов. Покупать ничего не стали, я включила цербера, но цены записывали в специальной тетради.

Постельное белье принесли, пока мы отсутствовали.

Тоже интересно, как и кто заходит, правда?

Лет пять в общей сложности я провела на казенных простынях в больницах, центрах, санаториях и поездах. Белье попадалось в цветочек и в полоску, просто белое или почти белое, как уж отстирают, с фирменной вышивкой и в штемпелях.

Но такое убожество мы с Олей увидели первый раз. У нас марля плотнее! К тому же, судя по всему, в академии решили, что одного комплекта нам хватит. На стол положили две простынки, одну подушку без наволочки и одно одеяло. Оля его потрясла, сморщилась и сразу замочила в душе.

Ладно, не будем о грустном.

Кровати мы сдвинули и кое-как устроились на сончас, укрывшись опять куртками. Перекусили и разделились. Я села за договор, а Олю отправила в библиотеку с целым списком вопросов.

Утром ушли в деканат, договор пока составили один, даже без имени. Посмотрим, что из него он вычеркнет, а что оставит.