Сам не знаю, сколько я торчал как дурак посреди площади, глядя на странную скрипачку. И слушая тоже, но. признаюсь, засмотрелся. С такой страстью на лице она играла, так управлялась со своей скрипкой, ловко бегая пальцами по грифу и перебирая струны. Впору вязать пройдоху на двое суток за непристойное поведение.
Или не только за него. Воздух вокруг звенит струнами волшебства — и тьма внутри меня отзывается, вторя их музыке. Той самой, слышной только тёмным тварям.
Что это за хрень? Девица зашибает денежки на чёрной магии? Не удивлюсь, конечно — собрала она, навскидку, чуть ли не треть моего месячного оклада. Но вот ведь загвоздка: умея творить чары такой силы, ты не станешь развлекать зевак на площади.
Не понимаю, что происходит. Но разберусь непременно.
Наконец, к недовольству нехилой толпы, собравшейся вокруг, скрипачка закончила играть и неспешно раскланялась. Аплодисменты ей дали прямо-таки громовые, и я к ним неохотно присоединился. Просто чтобы не вызывать подозрений.
Возможно, вышло у меня плохо: девчонка безошибочно отыскала меня в толпе и подмигнула на прощание. Выразительно так, чуть ли не похабно.
Будь я лет на тридцать помладше — наверное, даже смутился бы.
Увы для неё, улыбочек от всяких прощелыг я навидался предостаточно. Как и приёмчиков по уходу от преследования.
Вот сейчас она непременно натянет на голову капюшон толстовки. Чуть сгорбится, чтобы скрыться среди прочих гуляк. Направится к метро, ведь если преследователь отстанет хотя бы на десяток человек, можно успеть прыгнуть в вагон подальше и выйти на следующей станции, пересесть на поезд в обратную сторону, а потом…
Прости, девочка, но не с твоей магией пытаться скрыться от вампира. Тем более от вампира, который когда-то семь лет просидел в патруле, прежде чем его повысили до детектива. Стандартная участь любого кровопийцы, выбравшего службу государству.
Справедливости ради, девица оказалась вовсе даже не глупа. Ну или имела некоторый опыт ухода от слежки. Разок свернула в книжный, ненадолго исчезла из виду, скрывшись за стеллажами, вышла через задний двор, чтобы.
выпить кофе?
Хм, а я ведь с этой незапланированной прогулочкой совсем забыл, зачем вышел из дома пораньше. Но заходить внутрь не стал, хотя на баристу, споро разливающую кофе по яркооранжевым бумажным стаканчикам, тоскливо глянул. Завернул за угол — не сомневаюсь, что и тут найдётся запасной выход, через который моя уголовница (а я даже к работе толком не приступил!) непременно решит скрыться.
Самоуверенность меня и сгубила. Скрипачка не попыталась улизнуть через заднюю дверь, напротив — вырулила из-за угла и радостно ухмыльнулась при виде меня.
— Зачем ты тут спрятался? — изумилась она с видом эдакой дурочки-простушки и протянула мне стакан. — Держи, красавчик. Чёрный, как твоя душа.
Сам не знаю почему, но стаканчик я послушно взял. Мимоходом отметил, что у неё ухоженные ногти, каких не бывает у уличных бродяг. Руки сильные, явно видевшие не только скрипку. Не бродяга, не нищенка и. ни разу не скрипачка. Но что пройдоха — неоспоримо.
На матовом боку стаканчика ровным каллиграфическим почерком — всесторонне образованные бродяжки нынче пошли! — был выведен номер телефона. А снизу красовалась затейливая подпись.
— Мор? Серьёзно? — протянул я скептически. — Это такой творческий псевдоним, да?
— Это имя, — возразила скрипачка, отхлебнула из своего стаканчика, медленно облизала пухлые губы. До меня тут же донёсся сладкий аромат карамели и сливок. — Одно из них, по крайней мере. У меня много имён, человек.
Меня за все мои шестьдесят лет как только ни обзывали — но человеком, пожалуй, впервые. Смахивает на провокацию. Судя по тому, как вскинула брови девчонка, я сейчас должен возмутиться и как на духу выложить, кто я такой на самом деле.