— Тебе нужен доктор.
— Что случилось? — поинтересовался Каген. Маус ничего не ответил, и немец повторил вопрос. — Что там случилось?
— Что случилось? Не ты ли, болван, говорил нам, что никто нас здесь не услышит…
Каген резко повернулся к нему.
— Попридержи язык, гангстер!
— Я застрелил там собаку. А ты был готов прихлопнуть старика. Вот сядут нам на хвост легавые, и твой замечательный план полетит ко всем чертям! Что тогда будем делать? — Маус поднял руку, перевязанную платком Йоопа. Кстати, платок уже успел пропитаться кровью. — Вот так ты собираешься руководить этим делом? Каких еще глупостей ты натворишь? Из-за тебя мы когда-нибудь все погибнем!
В нем буквально клокотала ярость, и он уже решил, что если сейчас не потеряет сознание, то и совершит что-нибудь идиотское. Например, перегнется через спинку сиденья и вцепится Кагену в горло. Или, если хватит сил, выбьет ему мозги «вельродом».
— Подожди…
— Нет, — оборвал его Йооп. — Маус прав. Это было глупо, то, что мы делали. И рискованно. — Теперь коротышка говорил быстро, не то, что раньше, не делая пауз между словами. Каген собрался было что-то сказать, но Рашель отняла руку от руля и прикоснулась к его ладони. Каген пробормотал что-то по-немецки и, отвернувшись, уставился перед собой.
— Тебе нужен врач, — повторил Йооп.
— Нет, обойдемся без врача, — возразил Маус. — Со мной все в порядке. Никаких врачей. — Он оттянул платок и посмотрел на рану. Из двух укусов на расстоянии пары дюймов друг от друга обильно сочилась кровь. Раны оказались глубокими. Он пошевелил пальцами. Двигаются, но даже малейшее движение сопровождается острой болью. Больно было до помутнения в глазах. Маус снова затянул платок.
Вскоре Рашель привезла их в Лондон, и зелень пригородов уступила место красным кирпичным домам. Маус откинулся на спинку сиденья и принялся смотреть в окно. В эти минуты он мечтал об одном: поскорее забраться в самолет О"Брайена, а потом пристрелить Кагена.
Рашель свернула на Аргайл-стрит, и в этот момент Маус увидел на углу того самого ганефа.
Пройсс отошел в сторону. Никто не ответил на стук в дверь, когда он ударил по ней ладонью.
— Ломайте! — приказал он двум эсэсовцам, унтершарфюреру и роттенфюреру, одетым в такую же серую форму, как и он сам. На плечах у обоих висели автоматы. У Пройсса был «вальтер» в кобуре.
Шагнув к двери, роттенфюрер, коренастый прыщавый парень, кувалдой ударил в дверной косяк. Полетели щепки. После второго удара дверь распахнулась. Роттенфюрер бросил кувалду и ворвался внутрь. За ним последовал и унтершарфюрер.
Пройсс остался на прежнем месте. Сунув руку в карман плаща, он вытащил жестяный портсигар с сигаретами «Нил» и, закурив, посмотрел на часы. Скоро полдень. Марта сейчас, по всей видимости, пьет кофе с пирожными. Сидит в кафе напротив здания Министерства экономики, в котором работает.
Де Гроот застыл на улице в нескольких шагах от Пройсса вместе с кучкой полицейских. Голландец стоял, засунув пальцы за подтяжки и выпятив живот. На лице недовольная гримаса, которую он тщетно пытался скрыть.
Изнутри дома до слуха Пройсса смутно долетали звуки: сдавленные крики, стук перевертываемой мебели. Он вопросительно посмотрел на белокурого полицейского.
— Вы чем-то недовольны? Мне кажется, вы что-то хотите сказать?