Так он откупился от своей совести и уже на следующий день забыл о существовании девушки. Позже узнал, что она всё-таки сделала аборт, и ей нашли жениха. Какого-то немолодого мужика, которого не смущало, что невеста не девственна. Отец Ясмин не решился выступить против самих Хаджиевых. Мало кто смог бы противопоставить что-либо Саиду-старшему. А тот любил своего младшего сына нечеловеческой любовью. Больше, чем себя, больше, чем своих старших сыновей. Кто знает, быть может, это чувство вины говорило в нём или страсть к русской, которая родила ему сына и в знак своей любви и преданности назвала ребёнка его именем. А потом погибла за него, отказавшись от спасения путём предательства.

В глазах отца он не раз видел жуткую тоску, которую не смогли погасить ни шлюхи, ни многочисленные любовницы, ни даже верная жена, подарившая ему сыновей.

Хаджиев-младший рано повзрослел. С малых лет возненавидел людей, и было за что. А когда осознал, какая власть в его руках, обезумел от вседозволенности. Жил в кайф, используя при этом не только ресурсы и возможности, но и самих людей. Он, в принципе, не изменился. С возрастом стал ещё более жёстким и циничным. Мало кого уважал, вообще никому не сочувствовал. Плевать хотел на всё, что идёт вразрез с его целями и желаниями.

И вот сейчас он сидит на диване в квартире Нади и, глядя на неё, не понимает, как так вышло, что ему вдруг понадобилось влезть в её жизнь со своей помощью. Ведь изначально план был совершенно иным.

Что изменилось? Ему захотелось женщину, он её не получил, и сработал инстинкт охотника? А дальше? Почему просто не продолжил её гнуть? Рано или поздно она бы сдалась. Он умеет ломать людей – его учил сам Саид Хаджиев, имя которого до сих пор многих вводит в состояние шока.

Но он продолжает сидеть здесь, пить кофе, почему-то утративший вкус, и вспоминать её слова. А ведь с ней обошлись так же, как и он с Ясмин. Хотя, нет. Скорее всего, ещё хуже. Ведь он пока не знал, что именно делал с ней этот её мудак. Она сказала, издевался и бил. Без подробностей. И в тот момент Саид увидел боль в её глазах. Сильную. Настолько сильную, что кукла до сих пор не может с ней справиться.

– Так и будешь сидеть весь вечер? – спросил, нарушая порядком задолбавшую тишину.

Она щёлкнула пультом, переключая канал.

– Ну, я бы сходила куда-нибудь. Например, на работу. Но погодите… У меня же нет теперь работы. Можно ещё погулять выйти. Но и тут облом. За дверью стоит твой бородатый шкаф и, я так подозреваю, не выпустит меня без твоего приказа. Что-то ещё? – нервно улыбнулась, наградив его раздражённым взглядом. – Нет? Тогда я посмотрю фильм, если ты не возражаешь.

– Если ты действительно хочешь погулять, мы вместе можем…

– Мы не можем, – оборвала его, делая звук громче. – Мы с тобой, Саид, ничего вместе не можем.

Он и правда не представлял, как покорит эту женщину. Таких раньше не встречал. Сильных, несгибаемых, независимых от мужского мнения и влияния. Она ему нравилась всё больше, и с каждым днём ему всё сильнее хотелось её заполучить. Но сейчас что-то шло не так… Ни тем путём, который он наметил. Надя заметно изменилась за последние дни. Пусть он знал её не так долго и хорошо, как хотелось бы, но сейчас буквально чувствовал, как она сдаёт. Слабеет. И это не приносило Саиду удовлетворения, потому что причиной её слабости был не он.

Таблетки? Из-за них всё?

Нет… Не то. Во-первых, даже серьёзная дурь так резко не меняет человека. Это происходит постепенно, хоть и быстро. Во-вторых, Надя всё-таки врач. Причём врач довольно толковый. Она понимает, с чем имеет дело. Пусть не совсем уже контролирует ситуацию, но и целенаправленно губить себя тоже не станет. Ну и, наконец, его чуйка… Она никогда не подводила Саида. А он чувствовал: дело тут в другом. Либо же в нём, либо…

– Надь, давай поговорим начистоту? Этот твой… Бывший. Почему ты вдруг о нём заговорила? Годы ведь уже прошли. Что-то произошло? Они навредили твоим родителям? Может, угрожают тебе?

– А ты, как настоящий супермужик спасёшь бедную, погрязшую в дерьме бабёнку? Осторожнее, Саид, а то я и правда поверю в твою бескорыстную доброту, – перевела на него насмешливый взгляд, явно подстёгивая.

– Спасу, чего ж не спасти. Особенно, если бабёнка сама не против. Только небескорыстно, уж извини. Я за это тебя себе возьму. В пользование.