Такого разнообразия цветов, как здесь, он еще не видел никогда. Фиалки, лилии и нарциссы, ирисы и китайская гвоздика — здесь было все. И главное, здесь были розы… и какие!

Его тут же попытались выставить за дверь, но Себастьян Хосе молча откинул с корзинки тряпицу и показал рукой на лежащие поверх устилающих дно камней деньги.

Ошарашенный продавец сразу же начал без умолку тараторить и вытаскивать цветы из ваз, но Себастьян решительно покачал головой, вытащил из корзины высохшую розу и ткнул пальцем в комок спутавшихся корней.

— Так тебе живые нужны? — растерялся продавец.

Себастьян кивнул.

— И сколько?

Себастьян сдвинул деньги в сторону, набрал горсть камней, высыпал их обратно и поставил корзину на прилавок.

— Я сейчас, парень… — заморгал продавец. — Только хозяина позову.

Дальше все пошло как по маслу. Уяснив, что мальчишке нужны розы, причем столько, сколько камней в корзине, вышедший из подсобки хозяин тут же послал куда-то рослого посыльного, напоил Себастьяна терпкой коричневой водой и накормил сладким хлебом. А затем к магазину подъехала подвода, и через каких-нибудь два часа Себастьяну показывали розовую плантацию.

Она была огромна, больше всего сада семьи Эсперанса раза в три. Розовые, алые и пурпурные, белые, кремовые и карминно-красные; «Дамасская», «Галлика» и «Нуазет»… цветы шли ровными рядами чуть ли не до самого горизонта.

Себастьян присел, но тут же разочарованно поднялся и продемонстрировал хозяину пораженный оранжевой ржавчиной листок. Тот удивленно поднял брови, но тут же рассмеялся.

— А ты парень — не промах! Для кого покупаешь? Для господ?

Себастьян на секунду задумался, полез в карман и вытащил из корзинки деревянную бирку. Хозяин осторожно принял ее, прочитал фамилию заказчика и уважительно кивнул:

— Эсперанса?.. Тогда пошли.

Себастьян выбрал четыре сорта: карминную «Дамасскую» и белую, кремовую и алую «Галлику». Хозяин быстро пересчитал устилающие дно корзины камешки, затем деньги и кивнул:

— Хватает. Сейчас распоряжусь.

К розарию подъехали две телеги, и крепкие, загорелые от постоянного труда под солнцем работники начали рубить лопатами отводки, и за каких-нибудь четыре часа наполнили обе телеги с верхом. А тем же вечером Себастьян с помощью возчика и конюха Фернандо выгрузил укрытый мокрой мешковиной драгоценный груз в господском саду и впервые серьезно задумался о главном. Потому что теперь ему уже вовсе не нравился звездообразный рисунок клумбы.

Да, сеньора Долорес определенно была центром всего дома, а теперь и сада, и расходящиеся лучи это ее центральное положение неплохо отражали. Но сегодня обычный пятиконечный рисунок уже казался ему слишком простым и даже грубоватым.

Он попытался представить себе, что более всего было бы ей к лицу, но перед глазами почему-то стояли только цветы. Себастьян поднял с земли старый, высохший, колючий стебель, понюхал завядший бутон, и тут его осенило!

Мальчик принялся рассматривать, как устроен розовый бутон, и еще раз признал, что прекраснее этой формы ничего нет. Он попытался понять, как именно господь добился такого совершенства, и не сумел.