Он все еще привычно носил на своем языке всякие пусики-мусики-сюсики, когда обращался к ней.

– Ты не понял, почему это произошло со мной?!

Ее удивительного оттенка – совершенно бирюзовые, без каких бы то ни было вкраплений, и не линзы, он убедился в этом еще в период знакомства – глаза наполнились слезами.

– Ты так ничего и не понял?! – Две драгоценных слезы скатились по щекам, чуть повисели на скулах и все же упали, тут же бесследно исчезнув в меховом воротнике ее шубы. – Это все произошло потому, что…

И началось перечисление всех отвратительных его качеств, которые он по недоразумению причислял к достоинствам. И бесхарактерность его вменялась ему в вину. И беспринципность – и когда такое было?..

– Сережа, он… Он, в сущности, ничего для меня не значит. Он всего лишь эпизод в моей жизни, – проговорила она напоследок и тут же добавила: – Но он открыл мне глаза на мир!

– На какой?

Он все еще терпел, все мечтал, что она одумается и сейчас все же начнет каяться и просить прощения.

– В котором тебе нет места, Марин! – тут же скомкала Алла все его надежды и ушла.

Ушла не к Сереже, как потом оказалось. Ушла куда-то еще. Где-то жила. Чем-то занималась. Зарабатывала какие-то деньги. Потом с кем-то еще жила. Со вторым, третьим, четвертым. Все искала себя, наверное. И вот теперь вдруг оказалось, что она снова с Сережей, которого почему-то его друзья не считают посторонним за их праздничным столом.

– Твоя мать, а! – вспылил он, в третий раз не получалось завязать красиво галстук. – Да пошло оно все!..

Никакого фрака, костюма и галстука, пускай катятся со своими условностями! Да и какой, на хрен, галстук с костюмом в загородном доме, который, по слухам, к тому же еще и располагался в лесу?! Пускай Серж надевает костюм. При такой женщине, как Алла, надлежало выглядеть, а ее бывшему мужу, которому в ее новом мире не было места, и в джинсах будет совсем неплохо.

– Чего купить? – спросил он у Ваньки, опуская приветствие. – Вина, водки, коньяка?

– Все имеется, старик, не беспокойся, – отозвался Ванька на подъеме.

Но каким-то неуверенным показался Антону его подъем, каким-то наигранным.

– Слышь, дружище, я тут подумал… – Антон надул щеки, выдохнул, глянул на себя в зеркало в прихожей. – Не стану я надевать никакого костюма.

– А что так? – растерялся друг. – Нет. Я в принципе… Как тебе удобно, просто…

– Просто что? – тут же озверел Антон. – Алка со своим хахалем будут при параде, а я в джинсах, так, что ли? На его фоне, боишься, проиграю?

– Боюсь! – честно признался Ванька после минутной паузы.

– Ты же сказал, что к Ленкиной затее никакого отношения не имеешь? – прицепился к другу Антон.