Впиваюсь в его рот. Пью не в силах отстраниться. Совладать с охватившим меня желанием не упустить это мгновение нежности и любви.

Я так много потеряла.… Слезы застят глаза. Собираются в уголках. Опустошенность разъедает душу. Голова раскалывается от боли. Тело сотрясает ознобом. Нет. Не хочу!..

— Нужно восполнить твой резерв, — грустно замечает Ша-Кир, вновь увлекая меня в сон.

Жадный взгляд скользит по лицу, подобно согревающему солнечному лучику. Запах мужской, знакомый, родной забивает ноздри, отгоняя противную затхлую сырость.

Костяшки пальцев невесомо коснулись щеки в нехитрой ласке. Бережно стирали мокрую дорожку оставленную слезами.

— Не плачь, — новый шепот. Глухой, напряженный.

В груди щемит. Колет иголочкой боли.

— Обними меня, — прошу и сама приникаю к мужскому телу. Сильное. Крепкое. Живое.

И выбивающее дробь сердце — самая желанная мелодия для меня. Тону в этом звуке. Растворяюсь в его тепле. В легком поглаживании моей спины. В отклике моего тела.

— Малышка, знала бы, какая желанная…, - сбивчивое прерывистое дыхание. Шумное. Будоражащее.

— Покажи, — прошу, затаив дыхание. Боясь нарушить это сладкое наваждение.

Смех. Легкий. Непринужденный. Заразительный.

— Только не так, малышка. Не здесь…, - отстраняется от меня, обжигая холодом.

— Здесь…, - настаиваю я, вжимаясь еще сильнее. Если бы я только могла, я бы влилась в него как орх, соединилась навсегда, только бы никогда больше не…

Не хочу думать. Вспоминать. Пусть это всего лишь сон, но мне безумно хочется остаться в нем.

— Сейчас…, - хриплю, впиваясь в его плечи пальцами.

Губы дрожат. Осыпаю быстрыми жадными поцелуями мужское лицо. Трусь щекой о щетину. Колется. Но так приятно.

— Что же ты творишь, Та-Нья? — рычит растерянно. Ерошит пальцами волосы.

Этот полустон, полувскрик обжигает внутри, пробуждая бурю. Рокочет ветром в крови. И рвет не снаружи — внутри, разрывает на ошметки остатки моей души.

Завороженно слежу за тем, как он судорожно сглатывает. Как перекатывается кадык на его шее. И эти желваки на скулах…