— Без переводчика и на массы не обопрешься.

— А ты разве языков не знаешь? — опять так искренне удивился Шамов, что я стал горячо доказывать:

— В том-то и беда! Я же кадровикам говорил. И в личном деле у меня записано. — Я цеплялся за последнюю возможность доказать свое несоответствие.

— Плохо. Очень плохо, капитан Таранов, — сочувственно сказал Шамов. — Языки знать нужно. Как же так, комендант, а языков не знает. Должно быть, гувернантка у тебя никудышная была. Наверно, та же самая, что и у меня. Ничему, кроме «хенде хох», не обучила. — И довольный, что я снова попался на удочку, рассмеялся. — Неужели во всем твоем, как его… Содлаке не найдешь человека, который по-русски кумекает? Не верю. Это у тебя в первый день, да еще с утра, в глазах рябит. Действуй по инструкции, приказ выпусти…

— Получается, что мне в штабе фронта очки втерли, когда команду обещали, — подытожил я.

— Тут уж моя вина, — признался Шамов. — Твоих солдат я у себя задержал. Временно. Для неотложного дела понадобились… А пока взамен двух орлов послал — не нарадуешься.

— Каких орлов?

— Увидишь. Сегодня прибудут. В случае чего, я на помощь тебе все силы брошу, можешь не сомневаться. А сейчас прямой нужды не вижу. Ты ведь больше из перестраховки людей просишь. Верно?

Я вынужден был согласиться, что в немедленной помощи не нуждаюсь, и Шамов опять рассмеялся.

— Не зря мне тебя нахваливали, — врать не умеешь. Справишься. Звони чаще.

Я вспомнил о Любе.

— Здесь одна девушка объявилась, из наших, угнанных, у кулака работала.

— Ну?

— Нельзя ее временно у себя оставить? Она пока и за переводчицу…

— Ох и хитер! Только что говорил — «никого нет». А девка хороша? В смысле физкультподготовки?

В тоне Шамова появилась игривость, которая мне не понравилась.

— Ей еще девятнадцати нет, товарищ майор. Натерпелась она немало…

— Строгий ты мужик, Таранов. Можешь зачислить в штат. Возьми у нее данные, потом оформим. Все?

— Так точно!

— Хоть не вижу тебя, но представляю — хорошего коменданта в Содлак послали.