Он направился к Флетчеру, и я решил последовать за ним. Флетчер все еще висел на трубке со своим редактором, вероятно, они уже работали над его Пулитцеровской речью. Сержант спросил:
– Кто вы такой и с кем говорите?
– Флетчер Дональдсон, The Baltimore Sun. А кто вы, офицер?
– Репортер?! Какого хрена вы оказались уже здесь?
– Я уже был здесь. Я с ним, – сказал Флетчер, показывая на меня.
– Ладно, звонок окончен. Вешайте трубку.
– Но я говорю со своим редактором.
Сержант не был так впечатлен применением Флетчером своего права о Первой Поправке, как сам Флетчер.
– Вешайте трубку, или я сделаю это за вас, – прорычал он.
– Мне пора, – сказал в трубку Флетчер, затем сложил телефон.
– Спасибо. Я его придержу, – сказал я, забирая у него телефон и кладя его в свой карман.
Прибыл полицеский в штатском, и повар вынес несколько чашек кофе и тарелку с пончиками. Никто из нас никуда не мог ехать, пока не разобрались с ситуацией. Эми и девушку увезли в одной машине в больницу Кэрролла. Все оставшиеся давали показания.
Дональдсон записывал все так же быстро, как и копы! Я же просто игнорировал его настолько, насколько мог. Это, без сомнения, было концом моей политической карьеры. Драка в закусочной в присутствии репортера. Хуже могло быть, только если бы было видео.
И знаете, что? Так и случилось! Было видео!
У Ника было несколько камер в заведении, и одна из них была направлена прямо на вход в закусочную, где стоял кассовый аппарат, и было видно первые столики. Сержант вместе с штатским нашли ее и начали просматривать, затем они подозвали меня. Флетчер, как щенок, увязался за мной. Звука там не было, так что они попросили меня озвучить происходящее.
– А вы неплохо справились. Объясниться не хотите? – спросил меня штатский.
– Конечно. Как вас зовут?
– Я лейтенант Хьюз. Итак, как это понимать?
– Очень просто, лейтенант. У меня есть пара черных поясов, по айкидо и таэ-квон-до. И я служил, я был десантником. Этот парень, кем бы он ни был, меня не напугал. Кто он такой, кстати?
Лейтенант озадачился, мне ответил сержант.