Она ожгла красноармейца гневным взглядом, под которым тот съёжился и засуетился.

— Виноват, гражданочка. Не заметил сразу. Сейчас тут будут мои товарищи, мы обязательно поможем вашему супругу.

— Держись, миленький, держись. Давай пока зайдём сюда, я посмотрю твою рану, — Настя увидела открытую дворницкую и затащила меня внутрь.

Войдя, мы замерли. Оказывается, ни по каким делам наш дворник не ходил. Бандиты прирезали его, оставив труп в дворницкой.

— Это наш Айратик? — сглотнув, спросила Настя.

— Он самый, — тихо произнёс я.

— Его убили те же гады?

Говорить я уже физически не мог, только кивнул.

— Всё, больше вопросов задавать не буду! Давай, милый, потерпи! Сейчас я тобой займусь, окажу первую помощь…

Это было последнее, что я услышал, проваливаясь в беспамятство.

Когда очнулся, увидел перед собой знакомый потолок и облегчённо выдохнул.

Во-первых, жив. Во-вторых, нахожусь дома, а дома даже родные стены помогают. Уж всяко лучше, чем в больничке.

— Жора! — радостно встрепенулась сидевшая на стуле возле кровати Настя.

— Привет, милая! Дай я тебя поцелую! — попробовал я оторвать голову от подушки и у меня получилось.

Что самое классное — боли я тоже не почувствовал.

Дверь распахнулась, в комнату вошёл тесть и застукал нас на «месте преступления».

— Вот что значит молодость! — с улыбкой произнёс он. — Не успели поправиться, сразу за поцелуи!

— Здравствуйте, Константин Ген… папа, — приветствовал я его. — Не в курсе: давно я тут валяюсь?

— Часа три уже. Тебя солдаты… То есть красноармейцы из патруля сюда принесли, потом доктор приходил. Настю хвалил, говорит, всё правильно, а главное — вовремя сделала. Не зря она у меня на хирурга учиться хочет.

— Спасибо, милая! — снова улыбнулся я.