- Это воздушные торпеды [19]! Перехват невозможен - слишком велика скорость! - успел доложить комэска четыре капитанлейтенант Сумио Ноно. Тотчас же в корабли начали попадать маленькие скоростные летающие бомбы, а тяжелые четырехмоторные бомбардировщики русских уже отворачивали, увеличивая скорость и высоту.
Авианосцы пытались рассредоточится. 1я эскадра и 7й дивизион эсминцев открыли зенитный огонь в сторону приближающихся воздушных торпед, стремясь создать барраж на их пути и прикрыть авианосцы и линкоры «Хийей» и «Киришима». Оказавшийся прямо на пути полета воздушных торпед легкий крейсер «Абукума» пробовал увернуться, развивая зенитный огонь максимальной плотности. Но, к несчастью, было уже поздно. Одна из воздушных торпед, словно притянутая кораблем, отмечая свой след видимым факелом ракетного двигателя, спикировала прямо в центр его корпуса. Через секунду в районе кормовой надстройки вырос столб взрыва от попадания еще одной воздушной торпеды. Другая воздушная торпеда взорвалась в море неподалеку от эсминца «Татикадзе», похоже поврежденная его зенитками. Еще несколько воздушных торпед прошло мимо целей или было сбито и повреждено зенитным огнем. Но и оставшихся было достаточно. Сразу несколько из них вошли под разными углами в борт и палубу авианосца «Дзуйкаку», вызвав своими взрывами пожары, детонацию топлива и боеприпасов подготовленных самолетов второго эшелона и возгорание севших на палубу и даже убранных в ангары самолетов первого эшелона. Еще одна повредила авианосец «Секаку», вызвав пожар в хранилище авиатоплива. Две или три, сколько точно, никто так и не успел заметить, воткнулись в эсминец командира 7го дивизиона капитанлейтенанта Канаме Ониши Акебоно, превратив его в груду быстро тонущего железа. Но эта жертва оказалась не напрасной - эсминец прикрыл собой флагманский авианосец «Акаги».
Однако же расстояние, скорость и высота русских бомбардировщиков, были достаточны для перехвата истребителями Зеро. Но тут японцы обнаружили, что вооружение этих гигантских четырехмоторных бомбардировщиков куда лучше, чем у атакующих их истребителей. Русские открыли плотный пушечный огонь на таком расстоянии, что у японцев не осталось никаких шансов не то, чтобы подбить, но даже и попасть даже в эти огромные мишени. Даже несколько истребителей, которым до сбития удалось подобраться вплотную к русским самолетам сумели всего лишь нанести им незначительные повреждения.
Пытавшиеся перехватить русские бомбардировщики истребители пропустили другую опасность - с противоположных курсовых углов на небольшой высоте к японцам стремительно приближались несколько десятков скоростных ракетных торпедоносцев. Пока японские истребители пытались вернуться, а японские корабли - открыть огонь по внезапно появившейся новой опасности, русские снизились, и группами на разной скорости и высоте устремились в атаку на авианосцы и тяжелые крейсера. Скорость и высота летящих на малой высоте самолетов была достаточна для систем управления даже первой половины сороковых годов, поэтому атакующие самолеты шли сквозь огонь буквально как сорок восемь самураев, заслужив несколько одобрительных восклицаний японских офицеров. Но и зенитный огонь предельной плотности не мог остановить атакующие торпедоносцы. Потеряв несколько машин, они сбросили свои торпеды и с ревом пронеслись над палубами японцев, поливая их очередями снарядов из 20 мм курсовых и кормовых пушек. Один самолет, получив повреждение в последний момент, не смог выйти из атаки и врезался в борт линкора «Хией». Поспешно перекладывающие рули японские корабли имели шансы увернуться от обычных торпед, но русские и тут применили очередную новинку. Судя по сумасшедшей скорости, часть их торпед тоже имело реактивные двигатели. От этих торпед, после приводнения мчащихся на невероятной скорости, увернуться у громадных целей типа авианосцев не было никаких шансов. Получив в борт не менее шести таких торпед, обреченно завалился тяжелый крейсер «Тикума». Поврежденный ранее «Секаку» тоже не смог увернуться и получив порцию торпед, начал тонуть. Попадания были и в оба крейсера. И только «Акаги», как заколдованный, продолжал оставаться практически невредим, имея лишь легкие повреждения от попадания примерно полусотни 20 мм снарядов.
Уходящие русские торпедоносцы развили полную скорость, молниеносно уходя в высоту от приближающихся истребителей. И лишь некоторым из них не повезло. Один из самолетов с двигателем, похоже поврежденным зенитным огнем, не смог развить большой скороподъемности. Успевший поймать его в прицел командир 1 эскадрильи с авианосца «Кага» капитанлейтенант Ясуши Никейдо сумел отомстить за свой авианосец, поразив русского длинной, почти на весь боекомплект, очередью из всего бортового оружия.
Разгром был потрясающий. Адмирал Нагумо, чье истинное состояние можно было определить лишь по чуть более высокому тону голоса, которым он отдавал команды и побелевшим костяшкам вцепившихся в ограждение мостика пальцев рук, обдумывал наиболее удобный момент для совершения сеппукку. Конечно, что он всегда был против данной операции, но его честь не позволяла перенести такой разгромный результат живым. Недоверие к донесениям из Европы и данным разведки, проявленное военноморским министерством стоило флоту лучших летчиков и кораблей.
Но сейчас более неотложными были спасение того, что осталось. А ведь менее чем через сутки метеорологи обещали сильный шторм, который в случае успеха стал бы дополнительным прикрытием отходящей группировки. Теперь же надо было успеть спрятать от него поврежденные корабли…
СССР. Южный Сахалин
В самом удобном для высадки десанта районе, между городками Анива и Корсаков, сразу после Катаклизма 23я пулеметноартиллерийская дивизия развернула, в дополнение к уже имевшимся, несколько позиций подвижных 100 мм береговых орудий и множество пулеметных точек. Для усиления противодесантной обороны были заминированы удобные пляжи. Готовясь к боям, командование выселило вглубь острова мирное население. В том, что бои будут, сомневающихся почти не было, особенно после сообщения о переносе в сорок первый год. Никому не надо было объяснять, что будут делать самураи, потеряв Южный Сахалин сразу после заключения договора о ненападении. Поддержанию высокой бдительности помогали частые попытки японских самолетов и кораблей прорваться к острову. Их отгоняли дежурные корабли и самолеты. Поскольку часть кораблей, бывшая в море, при Катаклизме исчезла, на патрулирование отправляли все, что возможно. Так среди патрульных кораблей оказались и спешно мобилизованные сейнеры с установленными на них со складов пушками и пулеметами. Большинство из них не имело даже сонаров. Зато доклад командованию о наличии патрульных сил выглядел внушительно. Вот и сейнер типа РТ57, старой, еще довоенной постройки, получивший при мобилизации имя Буран, тоже бороздил просторы залива Анива. По планам предполагалось, что он составляет второй эшелон патрулирования. Но на корабле не знали, что патрульный корабль первого эшелона изза внезапной поломки в машинах вынужден был вернуться в Корсаков, поэтому изза увеличенного района патрулирования остальных кораблей японская подводная лодка И10 прорвалась в залив. А сообщить об изменениях на Бурю почемуто никто не удосужился. Наблюдатели на кораблике, следившие в основном за воздухом, пропустили в предутренней дымке мелькнувший бурун от перископа. Позже один из них заметил и перископ, и след торпеды, но было уже поздно.
Капитан И10, Ясушика Кашихара, был доволен, обнаружив шедший на небольшой скорости русский корабль явно гражданских очертаний с военноморским флагом. Подлодка уже выполнила свою задачу, осмотрев состояние гаваней Корсакова и Анивы и сейчас должна была всплыть, чтобы передать их по радио.
- Приготовится к торпедной атаке. Первый, второй, третий аппараты товсь! - скомандовал он, получив сведения о завершении расчета торпедного треугольника:
- Стреляем носовыми, угол растворения один градус, интервал между выпуском шесть секунд, последовательность: первый, третий, второй… Пуск!
Из трех торпед в цель попала одна. Старенькому сейнеру вполне хватило мощности взрыва ее боеголовки, рассчитанной на поражение крупного военного корабля. Напрасно всплывшие подводники обшаривали взглядом морскую даль, стремясь заметить хотя бы какието признаки выживших русских - спасшихся не было.
Потеря связи с патрулировавшим «Бураном» не успела еще привлечь внимание командование, как от патрулировавшей летающей лодки ГСТ, а затем от СКР 230 пришли сообщения о конвое, направлявшемся в сторону Сахалина. Судя по донесению ГСТ, сбитой атаковавшими ее японскими истребителями, в конвое имелся как минимум один легкий авианосец и дватри тяжелых крейсера. СКР же донес о встреченном им охранении из трех эсминцев и легкого крейсера. Встреченный противник превосходил СКР по скорости и вооружению, но советский корабль принял неравный бой. Примерно через полчаса радисты на Сахалине приняли сообщение: «Погибаю, но не сдаюсь».
Подошедший к берегам Сахалина конвой, под командованием вицеадмирала Набутакэ Кондо, включавший авианосец «Рюдзе», линкоры «Конго» и «Харуна», тяжелые крейсера «Могами» и «Микума», легкий крейсер «Юбари» и эсминцы охранения, должен был высадить на берег 25ю армию из двух дивизий под командованием одного из лучших японских генералов Ямасита Томоюки. Линкоры и крейсера предполагалось использовать для обстрела береговой обороны русских, авианосец нес группу истребителей для воздушного прикрытия. Кроме того, для бомбардировок с воздуха были выделены два бомбардировочных полка на новейших скоростных бомбардировщиках Накадзима «Донрю».
Но, как обычно во время войны, планы резко отличались о того, что получилось в итоге. Как отметил герой одного популярного фильма: «Это не факт. Это больше чем факт. Так оно и было на самом деле». На самом деле подходивший к берегу конвой был атакован реактивными бомбардировщиками. Конечно, бомбардировка движущихся кораблей не слишком эффективна, но и тут русские устроили еще один сюрприз. Их бомбардировщики (это были Ил28) применили неожиданный прием бомбометания, сбросив бомбы на небольшой высоте и скорости не на сами корабли и суда, а неподалеку от их борта. Этот прием, известный под названием топмачтовое бомбометание, для сорок первого года был неожиданной новинкой. Срикошетировавшие от воды бомбы летели прямо в борт корабля. Два судна и один миноносец, получившие попадания бомб, затонули. Повреждение получил и линкор «Конго». Истребители с «Рюдзе» тщетно пытались перехватить атакующие бомбардировщики русских. Один из летчиков, командир звена Сабуро Сакаи невзирая на огонь, подобрался к бомбардировщику на прицельную дальность и повредил его. Ответным огнем был сбит ведомый, а на самолете Сакаи разнесено вдребезги остекление фонаря. Осколками остекления попавшими в лицо, Сакаи тяжело ранило, практически ослепило. Однако летчик сумел почти вслепую удержать свой "Ноль" в воздухе, вернуться и совершить посадку на авианосец. [20].
Корабли, развив максимальный темп зенитного огня, сумели подбить и повредить несколько русских бомбардировщиков, которым приходилось для выполнения своего приема лететь на небольшой высоте и скорости.
Попытка же налета японских бомбардировщиков закончилась очередной неудачей - русские истребители отбили их атаку. Максимальной скорости в 450 км/час и вооружения из одной 20 мм пушки и шести пулеметов оказалось недостаточно для того чтобы на равных противостоять русским реактивным истребителям. Потеряв почти половину самолетов, бомбардировщики безрезультатно вернулись на базу.
Приблизившие к берегу на 100 кабельтов тяжелые крейсера, линкоры «Харуна» и поврежденный, но не потерявший боевых возможностей «Конго», открыли огонь главным калибром по берегу, стремясь подавить огонь береговых батарей русских. Русские практически не отвечали. После непродолжительного обстрела корабли подошли на более близкое расстояние и сразу же были обстреляны русской береговой батареей. Но четыре 100 мм пушки не могли долго противостоять сосредоточенному огню четырех тяжелых кораблей и замолчали. Зато едва первая волна десантных лодок устремилась к берегу, как батарея ожила и вместе с открывшими огонь замаскированными и притаившимися полевыми батареями русских изрядно проредила атакующих. Лодки с десантом повернули назад. В это время над японцами вновь появились русские истребители и бомбардировщики, добавившие хаоса и разрушений. Стало ясно, что операция не удалась, к тому же погода, в точном соответствии с прогнозом, начала портиться и генерал Ямасира решился на отступление.
Еще несколько судов было потеряно от атак русских самолетов, получил повреждение крейсер «Юбари» и только нелетная погода спасла конвой от полного разгрома. Пробираясь сквозь шторм, конвой с трудом добрался до Хакодате.