1990 год. Год развала СССР. Год, который изменил очень и очень многое…
Перестройка идет уже пятый год – но все более очевидно, что впереди даже не тупик. Впереди – катастрофа.
Никакого плана перестройки нет – удивительно, но даже на пятый год ее проведения никто не знает, что это такое, чем это должно закончиться, какие цели поставлены и как их планируется достичь. Есть только речи Горбачева – генсек говорит много и ни о чем. Точнее, говорит-то он о правильных вещах – но вещи эти откровенно наивные, а самое главное – слова не переходят в решения и действия. Страна давно живет своей жизнью, и жизнь эта все хуже и хуже. Бюджет не исполняется. На полную мощность включен печатный станок. По всей Европе прокатывается череда так называемых бархатных революций – союзники один за другим уходят, рушится созданное после 1945 года стратегическое предполье, не позволяющее вновь свершиться трагедии сорок первого, предполье, за которое было уплачено жизнями двадцати шести миллионов. Последнее грозное предупреждение – события в Германии: Горбачев вместе с Хоннекером принимал ноябрьский парад, но уже через несколько дней восточные немцы начали громить Берлинскую стену. Людям не нужно было счастье в далеком будущем – людям был нужен полный холодильник здесь и сейчас. А с этим было все больше проблем.
Из команды Горбачева уходит Рыжков – премьер-министр, во многом на совести которого разворачивающаяся в стране экономическая катастрофа. Именно он всего лишь несколькими, не до конца продуманными законами – «О предприятии», «О кооперативах» – полностью дезорганизовал советскую экономику, подрубил основные каналы наполнения бюджета. Стартовал мощный процесс легализации теневой экономики – если раньше подпольный кооператив работал на станках советского предприятия после выполнения плана, толкая тайно изготовленную продукцию налево, то теперь кооператив становился сбытовым и начинал реализовывать ВСЮ продукцию, произведенную заводом, втридорога. Это был уникально прибыльный бизнес – никаких налогов, никаких вложений в бизнес – все это за счет государства. Ты просто брал вещь по госцене, а продавал по той, по какой позволял рынок. Дефицит задирал цены вдвое, втрое от государственных. Миллионерами становились за несколько месяцев.
Продолжалось нарастание межнациональной напряженности на окраинах. Карабах, Приднестровье, Абхазия – с экранов эти ранее мало кому известные названия звучали все чаще. В трех прибалтийских республиках и вовсе народные фронты перехватили власть у законных органов власти этих республик. Местные советы, обкомы, республиканские обкомы бездействовали, не зная, как быть дальше, а из Москвы никаких внятных указаний не поступало. Горбачев метался между необходимостью принимать жесткие, возможно, кровавые меры и необходимостью сохранять реноме демократического лидера, реформатора, которое давало ему ощутимые (нематериальные) дивиденды на Западе. Но кровь уже лилась сама по себе – оставшиеся верными Союзному правительству Рижский и Вильнюсский ОМОНы вступали во все более агрессивную конфронтацию с собственными министерствами, нашпигованными сторонниками независимости.
Разворачивалось и противостояние между союзной и российской властью. РСФСР – впервые за все время нахождения в составе СССР – имела сильные и самостоятельные органы власти. Председателем Верховного Совета РСФСР был избран человек, для Горбачева совершенно неприемлемый – его личный враг, Борис Николаевич Ельцин. Парадоксально, но его избранию способствовал сам Горбачев: все соперники Ельцина, которые имели шанс занять кресло Председателя Верховного Совета РСФСР, были сторонниками «ортодоксальных коммунистов», группировку которых в Политбюро возглавляя Егор Лигачев. У сторонников же перестройки имелся лишь Борис Ельцин. Понимая, что Ельцин никогда не станет работать на него, Горбачев с ближайшими соратниками начал готовить план разделения России на несколько крупных союзных республик, чтобы ни одна из них не имела такого веса, чтобы на равных спорить с Центром. А.Н. Яковлев, советник Горбачева, предлагал еще более радикальное решение – не только разделить РСФСР с отделением Сибири, Урала и Дальнего Востока, но и повысить статус автономных республик до союзных, разделив Россию не на пять-семь, а на двадцать частей. Но этому уже резко воспротивились Украина, имеющая в своем составе Крым, и Узбекистан с его Каракалпакией….
Заговорили о созыве чрезвычайного съезда КПСС, на котором консервативная верхушка КПСС во главе с Лигачевым должна была расправиться с Горбачевым и избрать нового Генерального секретаря. После чего планировалось ввести на всей территории страны режим чрезвычайного положения…
Понимая всю свою уязвимость, Горбачев идет на один из немногих в своей жизни решительных шагов. Он объявляет вместе с референдумом о сохранении СССР первые в истории всенародные выборы президента СССР. И идет на них не от КПСС, а как народный депутат Верховного Совета СССР, то есть фактически как беспартийный кандидат.
