— Никуда вы не пойдете. Я не имею права брать вас с собой. Вы находитесь под дипломатическим прикрытием.

— Да, это так, это так, — кивал директор.

— Вы можете обратиться в центральный полицейский пост. Там вам все объяснят, — посоветовал верзила.

— Об этом не может быть и речи! Я иду с вами сейчас же.

— Я уже сказал вам, что это невозможно. Мы должны произвести проверку. — И он подал знак своему сообщнику, за все это время ни разу не открывшему рта.

Тот встал и вышел из комнаты. Через две минуты он вернулся в сопровождении полицейского и отдал приказание на фарси. Полицейский встал возле двери и угрожающе посмотрел на Малко.

— Я приказал этому полицейскому не выпускать вас из кабинета в течение десяти минут, — сказал главный из бандитов.

Глядя, как преспокойно уходит этот мерзавец с его дипломатом в руке, Малко кипел от злости. Тысячи американских налогоплательщиков отдали свои деньги ни за что. Когда за бандитами закрылась дверь, Малко взорвался:

— Вы — сообщник! Вы — соучастник этой кражи! Предупреждаю, — я не оставлю просто так это дело, я буду жаловаться в посольство! Вы директор банка или кто?

— Они угрожали мне оружием… — У директора банка был совершенно потерянный вид. Он мямлил что-то неразборчивое, тянул слова.

— Они действительно из тайной полиции. Вы себе даже не представляете, на что способны эти люди. Их начальник — Тимур Каджар. По его милости на кладбище нет больше места, чтобы хоронить людей. Я ничего не мог сделать.

Каджар был ближайшим другом Шальберга. Вдвоем они свергли Моссадеш, утопили в крови коммунистическую партию Тудеш. Люди, жившие в квартале возле здания тайной полиции, не могли спать по ночам из-за криков, доносившихся из застенков.

Рассказывали, будто Каджар, когда его донимала бессонница, лично спускался в подвалы и садистски замучивал пленных до смерти. Это будто бы успокаивало его расшатанную нервную систему.

Его любимым орудием пытки была тяжелая палица. Он дробил ею кости своим жертвам, начиная с пальцев и заканчивая смертельным ударом по голове.

Малко видел его фотографии. Великан, одетый в белоснежный китель, лицо перечеркнуто аккуратно подстриженными усиками…

— Все устроится, — пытался успокоить Малко директор, — ведь вы — дипломат. Вам они ничего не могут сделать. Что касается денег…

— Вы когда-нибудь видели жуликов, хранящих деньги в банках? — спросил Малко.

После этого он вышел из кабинета. Полицейский вежливо отстранился. Он ничего не имел против него, а десять минут уже истекли.

Чтобы немного прийти в себя, Малко отправился пешком. Он не встретил на улице ни одного иностранца. Несколько раз его хватали за руки, за полы пиджака торговцы коврами. Ему бы следовало купить молитвенный коврик… Что еще оставалось делать, как не молиться Богу?

Малко был вне себя от ярости. Тайная полиция… Полно, да была ли это полиция? Впервые за много лет он чувствовал себя совершенно беспомощным и потерянным в этой чужой стране. Бороться с сыпучими песками бесполезно.