«Спасибо, я подумаю».
«А вот вы ещё можете обратиться к железнодорожникам, потому что их линия проходит рядом с вашей деревней»
«Выходит дело, вы знаете, о какой деревне речь?! Несмотря на отсутствие какого-то педераста с каким-то маэстром?!!» – начинал беленеть Сакуров.
«Вот ругаетесь вы зря, - урезонивали Сакурова электрические служащие, - поскольку у нас здесь культурное учреждение с образованными людьми, а не пивнуха с авторитетным барменом и безработными колхозниками. Но к железнодорожникам обязательно зайдите, хотя у них такие же работы стоят дороже нашего, потому что ихним министерством рулит деревенский крохобор Аксёненко (168), а нашим акционерным обществом – почти городской интеллигент Чубайс (169)».
Поняв, что света ему не видать так же, как всей стране – светлого капиталистического будущего, Константин Матвеевич раздобылся керосиновой лампой, купил канистру горючего к ней и несколько электрических фонариков. Потом, чтобы не отстреливаться от наглеющих металлистов, сам снял провода и, пока Жорка сидел в деревне, отвёз их в приёмку. Затем Константин Матвеевич порезал свиней, закоптил мясо и выручил ещё тысячу долларов. Весна как раз начинала бренчать капелью за окном, на носу замаячили пахотные дела с посевными хлопотами, а Жорка устроился на работу курьером возить большие суммы денег. С каждой суммы ему платили два процента, и у бывшего интернационалиста выходило нехило. Потом он грохнул в чужом районе какого-то наркодилера, забрал у него пистолет Стечкина (170), всю дневную выручку и приехал в деревню.
- Пить будешь? – первым делом спросил Жорка, вваливаясь в избу Сакурова. А когда односельчанин отказался, засел у него и стал пьянствовать сам, повествуя о своих подвигах.
- Жорка, ты когда гараж толкать собираешься? – поинтересовался Константин Матвеевич, присаживаясь за стол и пробавляясь чайком с магазинными сухариками. – А то мне без света тут совсем худо. Хорошо – весна, день длинный, потом лето, но за летом и осень с зимой бывают.
- Варфаламеев писал?
- Я с ним созванивался.
- Ну, и как?
- Да хоть сегодня, но с обрезанным концом и справкой от раввина.
- Да, брат, сколько лет тут вместе водку с прочей дрянью трескали, и только сейчас узнаём, что Петька – еврей.
- Да какая разница? – удивился Сакуров.
- Не скажи. Был бы русский – хрен бы то о нём когда-нибудь ещё услышал. А так – будьте любезны. Вот только с раввином геморрой…
- Да никакой не геморрой. Я тут надыбал одного в Рязани. Всего делов – штука долларов. Они ведь, наши раввины – тоже люди, не то, что те, которые за дальним рубежом Талмуд проповедуют. Вот только без гаража у меня денег пока маловато.
- Ну, если тебе так уж неймётся, могу спонсировать, - предложил Жорка, - а деньги за гараж потом возьму себе.
- Слушай, а за сколько можно сейчас продать наш «Фольксваген»? – спросил Сакуров.
- Тыщи за три зеленью, не больше, - авторитетно сообщил Жорка.
- Так это ж вообще красота! – воскликнул Сакуров.
- Слушай, давай подождём, а? – предложил Жорка. – Сейчас весна, потом лето. Вот уберём урожай и – гуд бай! Аккурат на бархатный сезон ты и попадёшь в свой Черчилл. Ну?