— Когда сжигали пророка Ибрагима, маленький муравей принялся таскать во рту воду на костёр…

Там же, через некоторое время.

— Никогда бы не подумала, что Ржевский не станет трахать меня и уйдёт на нелегал в своём городе только затем, чтобы вычислить производителя усилителя ядра. — Ариса задумчиво размешивает сахар в чае.

— Неисповедимы пути Кое-Кого, — пожимаю плечами. — Твоя очередь. Как тебя раскрыли у Шереметьевых?

— Менталистка. Мои блоки и амулеты, — она поднимает над тарелкой сложный перстень, объединяющий два пальца, — рассчитаны на третий ранг максимум. А подъехал четвёртый, причём из канцелярии вашей принцессы. Форсмажор. Она из-за стенки меня почувствовала, потом вырубила, я даже среагировать не успела. Досадно.

Салютую поднятым в воздухе бокалом с соком:

— Ты молодец. Очень хорошо держалась, я тобой восхищаюсь.

За её простыми на первый взгляд словами стоит то, чего непосвящённый человек, не бывший в этой шкуре, вряд ли поймёт.

— Кстати, та менталистка выпала с двадцать третьего этажа, — опускаю взгляд. — У земли её спасли, но она вроде с ума сошла. От страха.

— Да ну⁈ — в глазах Накасонэ вспыхивает детская радость. — Правда⁈

— Какая у меня фамилия? — намекаю, красноречиво наклонив голову к плечу. — Слово.

— Приятно. Если хочешь, можешь сегодня вечером после своей работы поднять вопрос супружеского долга! — весело улыбается японка. — Я, наверное, уже непротив!

Хренасе, заявочки. И ведь не объяснишь, что на такой работе я совсем не Ржевский.

— Я подумаю.

Разговор абонентов Домов Шереметьевых и Шуваловых.