— Не волнуйся — я рядом. Я никому не дам тебя в обиду, не говоря уже о том, что Эван и Виктория не из тех, кто осуждает из-за всяких глупостей.
Брендон вздохнул — надо что-то решать. Нельзя вечно стоять на крыльце. Храм. И Марк… Как быть с ним? Он все же единственный друг. В сердце, напоминая о себе, проснулось солнышко. Да, да, да, Брендон не удержался и улыбнулся — еще есть Андре. Хорошо, что вокруг неё верные друзья, а вот вокруг Марка никого. И тут известие об Отисе как-то не вовремя.
Потемнело. На город словно траурную вуаль набросили. Скоро зазвонят колокола, провожая в последний путь короля Тальмы. Ветер нес пыль и щедро кидался ею в лицо. С океана медленно наползали тучи с алым, кровавым подбрюшьем. Возможно, ночью или даже раньше будет дождь. Хорошо бы — прибьет пыль и принесет в город аромат свежести.
Брендон бессмысленно крутил в руках пластинку антиментального амулета. Он так и не решил, как быть с тайнами храма. Наверное, все же стоит промолчать — Марку сложно в последнее время, а причина для ношения антиментального амулета теперь более чем очевидна. Сердце опять согрелось теплом — в нем поселился солнечный лучик, беспокойный и такой нужный. Марк сам ошибочно догадается, почему Брендон закрылся от него.
Дверь открылась, и на крыльцо, старательно оберегая левый, еще болевший бок, вышел Марк. Ветер тут же принялся играться длинными полами его белой сутаны и кидать на глаза отросшие волосы — Марк не надел гогглы для защиты зрения. Или забыл, или решил, что уже достаточно темно. Брендон скривился и убрал в карман брюк неактивированный амулет: что ж, наверное, так даже лучше — вдвоем они может что-то придумают и пересказывать ничего долго не придется:
— Привет… Только личное сильно не вороши — ты большой мальчик, Марк, но хоть что-то мое сохрани только моим. Скажешь потом, что думаешь о сегодняшнем…
Марк бросил на него колючий, чем-то обиженный взгляд — не размышления же Брендона о защите от ненужных знаний его так задели?
— Добрый день. Твое личное — только твое личное. Я туда никогда не лез. — Он заметил, как дернул плечом Брендон, и поправился: — почти никогда. Иногда. Я старался, во всяком случае. Но сейчас я наслаждаюсь тишиной и одиночеством, благодаря рунным цепям Андре. Так что можешь не бояться. Быть в одиночестве — счастье, никогда ранее мне не доступное. Твоим отношениям с Андре я только рад: она тебя любит и принимает таким, какой ты есть. Кстати, она телефонировала недавно — сообщила, что дату отправления перенесли. Идет дождь — принц хочет отплыть до его начала. Твои вещи я уже собрал.
Брендон тихо рассмеялся:
— Надо же… Я было решил, что впервые твои умения пригодятся — все меньше языком ворочать, и вот… Именно сейчас ты меня не читаешь.
Марк сложил руки на груди, став диво величественным:
— Я лез в мысли не от любопытства, а только…
— …из дикого желания помочь, Марк.
Тот лишь напомнил, игнорируя слова Брендона:
— Андре, вещи, дирижабль. — Наверное, очень хотел его сплавить. Наверное, устал с ним возиться. Брендон криво улыбнулся — нет, сейчас Марка точно нельзя бросать, он уязвим и не знает об этом. И храм, конечно же. Храм нельзя забывать с его интригами.
— Понимаешь, я не могу. У меня есть дело. — Он посмотрел на друга и поправился: — у нас есть дело. Кто-то усиленно уничтожает души, во всяком случае мне так кажется. Будь другом — сними защиту с себя и прошурши мою память, чтобы было быстрее.
По виду Марка было неясно, прислушался ли он к его просьбе, поэтому Брендон принялся объяснять:
— В деле о фальшифоамулетчиках всплыли интересные факты. Души участвовавших в подделке амулетов развеиваются. Так исчезла душа неизвестной из катакомб, душа Отиса, Верн из госпиталя, а душа Мактира сопротивляется призыву, словно её что-то держит, например, дерево. Треугольник на теле Мактира, кстати, полуразрушен. И это странно. Хочу проверить Поля памяти — сам посмотреть на дерево, спрятали тело Мактира. Никогда не слышал о подобных ритуалах — именно с деревом, так-то душу куда угодно можно запихать, было бы темное желание. Сайкса и Чандлера я проверил — на них нет никакого чужого вмешательства, кроме храмового. Все это дурно пахнет.
Марк замер — его глаза полыхнули алой вспышкой недовольства. И не понять — читает он мысли сейчас или нет. Брендон дорого бы заплатил, чтобы узнать это. Марк, подавив в себе гнев — во всяком случае в голосе никаких эмоций не читалось, — сказал:
— Согласен с тобой — надо проверить Поля памяти и потом решать, как быть. И… Брендон, храм — не гарантия того, что в нем все души чисты и невинны. И в храме бывают черные овцы. Будем разбираться. Не забудь захватить свои вещи — Андре тебя ждет на дирижабле.