Я же собрался проверить найденные вчера два расселенных дома на разные полезные ништяки. Нашел в шкапе старый вещмешок и вооружившись отверткой и ножом отправился на дело.

Снова выперся на улицу в самое пекло и опять забыл о головном уборе. Надо бы с бабулей поговорить, может она мне панаму сошьёт. К жаре это-то тело было привычно, а вот схлопотать солнечный удар не очень хотелось бы. Особенно учитывая подверженность рыжих этой напасти.

Домики оказались вполне крепкими строениями из известняка. Не знаю зачем их расселили, может что-то планируют строить на их месте. Но они бы вполне спокойно простояли еще лет сто как минимум.

В каждом по две комнаты и кухня. Отопление печное. Также были входы в погреб и на чердак. Народ, уже при переселении, снял все самое интересное, остались только забытые ништяки и хлам.

С двух домиков мне обломились только две древние наружные розетки, метров десять двужильного провода и чудом никем не скрученный электрический патрон на одном из чердаков.

Там же обнаружил квадратные листы матового стекла. Примерно шестьдесят на шестьдесят сантиметров. Каждый квадрат был в половину моего роста. Надо обязательно прихватить. Может световые окна в ванной и туалете застеклю. Тщательно упаковал оба стекла. Переложив их пенопластом и обернув картоном, получившийся сандвич обмотал найденным проводом.

Уже собираясь уходить, вспомнил про питерский клад в стропилах с заначками. Решил и здесь проверить. Хоть и вычухался в побелке, в которой были балки стропил, но, как оказалось, не зря. В одном месте обратил внимание на странные кругляши. Оказалось что это донца гильз от калаша 7.62 мм.

Еле-еле их повыковыривал. В гильзах обнаружил сложенные купюры, десятки и двадцатипяти рублёвки 1961 года. Вот так удача! Четыре четвертака и пять десяток. Я стал богаче на 150 рублей. Хотя для меня это тот еще геморрой. Легализовать я их не могу, как и тратить в близлежащих магазинах. А то сразу бабуле стуканут — «твой оболтус, Ляксеевна, денжищами расплачивался, не иначе спёр у кого». Забил купюры назад в гильзы и ссыпал их в сидор, дома припрячу. Но впрочем, тоже неплохо, можно где-то разменять и по мелочи прикупать, мотивируя обменом.

Со стеклами через забор лезть не решился. Двинулся вглубь «Сельхозтехники», к забору из металлических полос, в котором местный народ уже наделал кучу дыр для удобства хождения на работу и обратно.

Выбрался во двор новой, десятиподъездной пятиэтажки, у которой по торцам располагались кулинария и сберкасса. Из этого двора Женька пока никого не знал и я немного напрягся, ожидая по питерской привычке возможного наезда местной пацанвы. Но двор был пустынен, лишь в беседке сидел какой-то тип лет тридцати.

— Эй! Пацан! Иди сюда, — крикнул он, а когда я повернул голову — еще и призывно махнул рукой. Я же просто проигнорировал его призыв и продолжил путь. Знаем, знаем — а покаж что это у тебя? А где взял? А это моё, я там оставил или забыл, спасибо — вали отсюда. Молча прибавил шаг и через минуту был уже на относительно людной улице.

Дома отжал штапики на окнах и бабушкиным матерчатым метром все измерил. Вышло 55х35 сантиметров, а найденные стекла были ровно по 60 сантиметров сторона. Нужен был стеклорез и желательно стремянка. Работать со стеклом на неустойчивом табурете мягко говоря не хотелось.

Согласно Женькиной памяти — стремянка была у соседа-участкового. Там же мог и стеклорез быть. Товарищ старший лейтенант соседом был неплохим и мог согласится поделится на время требуемым, а то и помочь. А уж если дома только младший Померанцев, то его спокойно получится убедить.

Но всё оказалось наоборот. Витька то был дома один, но на просьбу поделится нужными вещами ответил энергичным отказом.

— Жень! Можешь меня побить, но я не дам тебе стеклорез. Батя меня просто убьёт.

Пришлось сменить тактику и придумывать сценарий на ходу.

— Вить, а ты можешь работать стеклорезом?

— Ну, — замялся пацан. — Видел как батя резал, думаю смогу также.

— Тогда пошли ко мне. Я карандашом отмечу, а ты отрежешь. И стремянку прихвати.

— А её нафига?