– Слушай, когда ты все успеваешь? – он обнял ее и прижял к себе. – Это было что-то необыкновенное. Особенно блинчики и что-то сладкое с орехами…

– Я могу тебе все объяснить… – Наталия уже собралась ему рассказать о Соне, но Логинов еще крепче обнял и у нее перехватило дыхание.

– Все потом. Ты сама-то обедала? Вы ведь женщины настоитесь у плиты и у вас пропадает аппетит…

– Да, я пообедала, – она вздохнула и поняла, что сейчас

Логинов приступит к своим «послеобеденным упражнениям»…

С каждым разом ей это нравилось все меньше и меньше. Было что-то такое в этих размеренных занятиях сексом, что придавало упорядоченность и стабильность (как ежедневное принятие пищи), но лишало романтизма и остроты. Но эти два качества она уже некоторое время с избытком находила в объятиях совершенно другого мужчины, которого, как ей казалось, тоже любила. «Что ж с того, что я люблю сразу двух мужчин?» – спрашивала она себя довольно часто, испытывая небольшие нравственные муки. И находила сразу тысячу оправданий себе на этот счет. Жизнь ее вообще сильно изменилась в последнее время, поэтому она, как и всякое другое живое существо, научилась меньше удивляться происходящим в ней переменам. Только одно ей иногда хотелось бы вернуть – частные уроки музыки, которые давали ей ощущение необъяснимой гармонии, несказанного тепла, когда она разучивала с маленькими детьми какую-нибудь фортепианную безделицу, и вносило резкий контраст в ее беспокойный образ жизни. Вспомнить хотя бы о тех делах, которые были связаны с серийными заказными убийствами и горами трупов… Как было бы хорошо после всего этого ада оказаться в уютном тихом кабинете наедине с каким-нибудь наивным шестилетним мальчуганом и разучивать с ним «Вислу» или «Как под горкой под горой»…

Но об этом приходилось лишь мечтать. Расследования отнимали много времени. Те видения, которые посещали Наталию в связи с этим, подчас еще больше усложняли ход дела, хотя уже очень скоро вели к поразительным результатам.

– Ты утолил свою страсть? – спросила она, дурачась, и выскользнула из постели. – Теперь утоли и мою…

– Не понял… – Логинов выглядел расслабленным, умиротворенным и немного растерянным. Он лежал поперек огромной кровати, подложив одну руку под голову и другой пытаясь привести в порядок растрепанные волосы. —

Что-нибудь не так?

– Да нет, – улыбнулась она ему, надевая через голову юбку, – ты меня не понял… Меня интересует Гуров.

– А я?

– Еще часа три-четыре ты меня не будешь интересовать, это факт. Я же нормальная женщина… А что касается Гурова, то, боюсь, он будет интересовать меня куда дольше. Хотя бы потому, что он мертв… – она поймала себя на том, что научилась спокойно воспринимать смерть и даже успела привыкнуть к ее постоянному присутствию рядом.

– Хорошо, так и быть, кое-что расскажу… Но это очень

мало. Во-первых, он не местный. Жил в гостинице «Москва» уже больше месяца. Приехал из Талды-Кургана… Так, во всяком случае, записано в регистрационном журнале, хотя, я думаю, его фамилия наверняка не Гуров и администратору он предъявлял скорее всего фальшивый паспорт. Потому что человека с такой фамилией и такой внешностью в Талды-Кургане никогда не было. Мы проверяли. Ей подозрения, что он москвич. Или же довольно часто там бывал. Это видно и по одежде, и по массе мелочей, которые свидетельствуют об этом…

– А чем он занимался у нас? Зачем приехал?

– Непонятно. Пока непонятно. Хотя его лицо кажется мне очень знакомым. Такое ощущение, как будто я видел его чуть ли не в администрации… Но это личные впечатления… Что же касается здоровья Гурова…

– Как, разве идет речь о его здоровье? Его что, оживили?

– Да нет, просто у него оказалась недавно зажившая рана очень странного происхождения… Похоже, что в него стреляли, но пуля лишь задела мышечную ткань…

– Понятно, самой пули не нашли, так? И поэтому не знаете, кто стрелял и когда…