«К черту! Сегодня какаю дома!» – За окном невнятная зима без солнца, и йоркширский микротерьер, герой трогательного демотиватора, отказывается выходить на улицу1. Конечно, если его опекуна2 вызовут в офис, йорк поедет с ним, но, скорее всего, снова останется в квартире – так удобнее. Когда у человека нет времени, пес пользуется лотком для кошек и не навязывается с играми. Ароматные косточки, мячики, латексная имитация тапка – он знает, чем себя занять вместо прогулки. Кажется, йорк и его человек живут на взаимовыгодных условиях: собака создает уют и обеспечивает компанию в обмен на еду, прививки и жилье с отоплением.

Чтобы разобраться в природе этих отношений, вспомним институт эмоционально емкого труда компаньонок, распространенный до массовой эмансипации женщин, времени расширения их карьерных возможностей. Незамужние девушки благородного происхождения, но без приданого, кроткие и терпеливые, разделяли досуг дам из богатых семей, сопровождали их на прогулках и в поездках. Взамен компаньонки получали крышу над головой, одежду, достойную светского визита, и иногда пособие. Важное условие подобного союза – полный отказ финансово зависимых женщин от идеи создания собственной семьи. Стремление к автономии могло привести на улицу, а гарантии трудоустройства для женщин в XVIII–XIX веках предлагала лишь одна сфера занятости – секс-работа.

Благосклонность покровительниц покупалась покорностью. Такова бедная мисс Бригс из «Ярмарки тщеславия» – Бекки Шарп сравнивает свою бесхарактерную компаньонку с пастушьей собакой, в присутствии которой она может находиться среди мужчин, не уронив достоинства мужа. Бесприданница Соня из «Войны и мира» с детства живет в доме графа и графини Ростовых, которые взяли ее в семью после смерти родителей. Из-за своего положения Соня не имеет перспектив на брак с Николаем, наследником графа, и остается ухаживать за его престарелой матерью.

Условия такого компаньонства могут показаться вполне взаимовыгодными в сравнении с другими опциями, пока мы не спросим, кто эти условия определяет и при желании пересматривает. Что случится, если бесприданница начнет капризничать, как кошка Куприна на исходе нервных 1930‐х:

Хочется верить, что Куприн свою кошку любил бескорыстно и прощал ей любые капризы, интуитивно признавая право животного на собственные реакции, пусть и неудобные. Между тем число собак и кошек, которых оставляют в приютах сегодня, упорно возвращает нас к фигуре компаньонки, которая перестала отвечать ожиданиям покровителя. Представим себе переполненный приют для бездомных бесприданниц…

Современный рынок животных-компаньонов увеличивает сбыт и предлагает ассортимент удобных – милых, покорных, неагрессивных, легко тренируемых – зверей, не предупреждая о том, что у любого животного могут быть неудобные черты характера. Обещая покупателю питомца без недостатков, продавец делает положение животного еще более уязвимым – в отличие от бедных родственниц, собаки и кошки нередко пренебрегают негласным контрактом со своими покровителями и создают проблемы.

Животное удобно, если не «портит нервы» и умеет быть незаметным. В результате чистого везения мой беспородный кот оказался удобным без побочных эффектов – он никогда не дуется и не мстит. Наша совместная жизнь строится на взаимовыгодных условиях. Поступив в аспирантуру в Новой Зеландии, я с ужасом думаю о тех неудобствах, которые ему предстоит пережить во время трансконтинентального перелета. В остальном можно считать, что коту повезло: уже десять лет он живет в квартире без лишних человеческих и нечеловеческих соседей, два раза в год посещает симпатичного врача, получает качественную диетическую еду и регулярные сеансы массажа по требованию. Несмотря на то что такой базовой заботы вполне достаточно, я замечаю в себе растущий интерес к товарам и сервисам, которые обещают сделать жизнь моего компаньона еще лучше. Поскольку совершенство недостижимо, я понимаю, что таким предложениям не будет конца. Уход за животным-компаньоном становится проще, может осуществляться по подписке, на аутсорсе и даже без участия людей. Ассортимент зоотоваров постоянно растет – рынок предлагает массу опций, способных смягчить чувство вины перед питомцем, который подолгу тоскует в одиночестве.

Животное удобно, если не давит на чувство вины. Когда автоматическая кормушка заправлена, фонтан для питья включен, а наполнитель в лотке всего недельной давности, у опекуна микройорка нет серьезных причин торопиться домой. Он может работать с командой до утра, сделать все возможное к дедлайну, а вечером вместе с коллегами отметить сдачу проекта. В это время собака будет обниматься с игрушкой, которая притворяется живой. Искусственное сердце плюшевого щенка с подогревом готово биться за нас 24 часа в сутки в течение двух недель без подзарядки, симулируя близость и снижая стресс социальной изоляции – тревожность, вызванную отсутствием у животного-компаньона компании. В свою очередь, если ваше сердце бьется неровно из‐за долгой разлуки с питомцем, то во время перекуса можно подключиться к умной камере со встроенной лазерной указкой и поиграть с ним.

Постгуманистическое сознание входит в моду: людей, знакомых с повесткой научных дисциплин, изучающих этику взаимоотношений с животными, становится больше. Им некомфортно ставить свои желания выше благополучия компаньона. Для них очевидно, что процветание их кошки или собаки не сводится к безопасности и регулярному питанию – животному необходимо раскрыть свой специфический видовой потенциал, который проявляется, например, в охотничьем инстинкте4. Вслед за развитием этики животных на фермах представление о качестве жизни питомцев радикально меняется. Прежде их благополучие подразумевало отсутствие страдания, сегодня требует наличия удовольствий и свобод. Этот аргумент провоцирует множество крайностей – от практики самовыгула в городе до собачьего тиндера. На фоне этической дискуссии о качестве жизни животных процветает рынок развивающих игрушек, фитнес-тренажеров и роботов-компаньонов, предлагая опции как для обеспеченных людей, так и для тех, кто вынужден экономить деньги. Товары, наводнившие зоомагазины и китайский онлайн-ретейл, обещают помочь питомцам реализовать свои врожденные потребности в физической и интеллектуальной активности дома, в том числе в отсутствие человека. Уходя на работу и оставляя животных дома, многие из нас испытывают чувство вины: мы хотим сделать все возможное, чтобы наш компаньон жил насыщенной жизнью. Технологии, развлекающие питомцев «на удаленке», стремятся нам в этом помочь, но, как и заводчики собак микростандарта, их дистрибьюторы забывают упомянуть о возможных побочных эффектах. Например, реклама умалчивает, что при интенсивном использовании неуловимая красная точка перевозбуждает животных, действует на нервы здоровым питомцам и может серьезно навредить животным со слабым сердцем. Иллюзия заботы, опосредованной технологиями, привлекательна тем, что разрешает нам взаимодействовать с животным на наших условиях – тогда, когда нам удобно. В свою очередь, рынку выгодно, чтобы сертификация товаров для непродуктивных животных – то есть тех, которые никогда не окажутся на нашем столе в виде еды, – была добровольной, то есть необязательной. Это не значит, что разработчики товаров для питомцев намеренно пренебрегают их здоровьем. Вероятность нежелательных последствий не всегда очевидна производителям новых гаджетов, так как оценка их воздействия на животных требует ветеринарной экспертизы.

Животное удобно, если ежедневная забота о нем занимает меньше получаса. Думая о животных микростандарта, таких как йорк, способный жить без прогулок, я постоянно возвращаюсь к мысли о комбини5 – японских круглосуточных минимаркетах, где в четыре утра можно купить свежую рубашку и носки офисных расцветок, сухой шампунь, освежающие маски для лица, готовый завтрак, банку горячего кофе и даже набор для экстренного маникюра. Покупка товаров, обеспечивающих гигиенический и энергетический минимум, входит в привычку. Такой выбор отражает новый образ жизни, связанный с постоянным преодолением непредвиденных обстоятельств. У касс комбини можно встретить знаменитостей и бездомных, владельцев авторских таунхаусов и арендаторов квартир без кухни и душа. Каждый из них знает, где лежит нужный продукт в любом из филиалов сети, сколько он стоит и каким будет на вкус. Даже турист не станет покупать суши в комбини, если есть время на ресторан, но в нужный момент покупка быстрого обеда помогает удержаться в плотном потоке дел и сохранить энергию для решения приоритетных задач. Культура комбини максимально экономит время, которое в прошлом люди тратили на себя – на еду, гигиену, лечение, внешний вид. Компактные минимаркеты шаговой доступности создают редкие зоны комфорта, в то время как жизнь за их стенами становится все менее предсказуемой. Рабочее и даже домашнее пространство сегодня трансформируется в среду профессионального и личностного роста, то есть контролируемого стресса. В сверхплотных кварталах Токио именно минимаркет остается зоной минимальной тревожности, пространством, открытым в любое время и на каждом углу, безопасным, практичным, неизменным.

Удобные животные демонстрируют похожие качества и выполняют те же функции, что и минимаркеты: создают зону комфорта в условиях нехватки времени, дефицита любви и признания. Миниатюрные питомцы снимают стресс в условиях уплотнения жизненной среды – урбанизации вглубь. Благодаря экономическому подъему растут и развиваются города. В спальных районах появляются небоскребы. В стремлении быть ближе друг к другу новые многоквартирные здания уничтожают деревья, газоны, зеленые дворы. Дистанция между квартирами и парками растет. Хаски стандартного размера, скучающие по ежедневным физическим нагрузкам, разъезжаются в пригороды, уступая место своим миниатюрным версиям – помски, гибридам сибирского хаски и померанского шпица, – милым, тихим и легким в уходе собакам. Сердитые брови, унаследованные от хаски, на лице микростандарта выглядят еще более трогательными. Недавно я встретила помски на ярмарке современного искусства. Он дремал в прозрачном рюкзаке за спиной хозяйки, не подозревая, что помогает ей умножать социальный капитал. В пространстве всеобщего напряжения, набитом коммерческим искусством, на которое многим присутствующим было стыдно смотреть, помски казался отдушиной.

Появляться с животным-компаньоном в общественных местах удобно, если она или он всем нравится. Всего десять лет назад миниатюрные животные не были такими популярными. «Как вам живется с такой собакой?» – спросила я свою соседку, опекуна японского хина (в интернете порода описана как «кошкоподобная»). «Прекрасно! Где посадила, там и сидит. Как игрушка!» Это сравнение никак не стирается из моей памяти. Сегодня собаки стандарта toy (мини) сменяются на teacup – неестественно компактные версии – и пересаживаются из дамских сумок в рюкзаки унисекс6. Микрособаки из символа праздности переходят в разряд ресурсов для поддержания высокой производительности труда. Помски, йорки, шпицы становятся портативными средствами психологической разрядки. Эта функция открывает новую нишу для монетизации животных-компаньонов и их изображений.

Животное удобно, если занимает меньше двух процентов жилой площади. Ситуация с квартирами в центре города располагает к выбору пуделя в масштабе 1:3 от стандартного размера породы. В Европе и США развивается культура миниатюрных частных домов и апартаментов для добровольно бездетных людей (чайлдфри). Растет число таунхаусов и квартир, приобретенных компаниями одиноких друзей, которые решили оставить попытки завести семьи. По всему миру строятся комплексы микростудий для молодых профессионалов. В исторические кварталы Москвы и Санкт-Петербурга вернулась традиционная для прошлого века культура коммуналок, но сегодня такой выбор доброволен и сближает людей с комфортными характерами и похожим образом жизни. Студенты и недавние выпускники, менеджеры среднего звена и работники культурных или образовательных институций мечтают поселиться в историческом центре. Не имея средств на аренду отдельной квартиры, они вынуждены снимать жилье вместе с друзьями или коллегами. В таких условиях для крупных собак нет места. Они становятся признаком роскоши, символом успешной жизни.

В этом контексте жизнерадостный веймаранер7, мой знакомый с Патриарших прудов, олицетворяет собой изобилие: возможность его опекуна жить в отдельной, относительно просторной квартире, гулять по Бульварному кольцу в разгар теперь уже круглосуточного рабочего дня или платить за продолжительный выгул тому, кому не повезло с престижным трудоустройством. Однако, чтобы завести крупную собаку, необходим не только высокий доход, но и многолетняя эмоциональная преданность – обязательство, которое в наиболее полной мере раскрывает непереводимое на русский язык понятие commitment. Такая лояльность по отношению к животному сравнима с ипотекой – настолько ощутимы затраты времени, энергии и денег на ежедневное участие в жизни крупной собаки с генами гончих, ездовых или бойцовых пород. Подобное положение дел противоречит всему, что происходит на рынке труда, включая рост конкуренции и объемов неоплачиваемой работы.