— Учишься там?

— Нет, на работу еду… Говорят, там заработки хорошие. Золотоискатели — народ при деньгах.

— А ты, Фатима, кем работать в Магадане будешь?

Смуглянка замерла, лукаво повела бровями.

— Кем буду работать? — переспросила удивлённо, искоса поглядывая на стариков. Наклонилась к моему уху, жарко зашептала:

— Ночной бабочкой буду порхать. С цветка на цветок… Нектар золотой собирать.

— А… это как? — не понял я.

— Дурачок! — засмеялась она. — Совсем дурачок!

Я украдкой бросил быстрый взгляд на неё. Милое выражение лица, но в глубине глаз Фатимы плясали огоньки откровенной страсти. Что что–то холодное и страшное таилось в них. Она пытливо посмотрела на меня.

— Ты не имел женщину? Ну, признайся, ведь так?

Я смутился, ощутив прилив внутренней теплоты, совершенно теряясь от её возбуждающих слов, вызывающе короткого платья и близости шоколадного цвета тела, полного скрытых желаний и неуёмного темперамента.

Фатима незаметно сжала мою руку, и шевеление её пальцев, перебирающих мои, было многообещающим. Без сомнения, только присутствие деда и бабки сдерживало меня, чтобы не наброситься на неё голодным зверем, растерзать, растрепать, зацеловать до беспамятства, измять как пахучий лепесток розы. А голодным я был в прямом смысле: ужасно хотелось есть. Но как при ней доставать из чемодана позавчерашние пирожки? Хотя до пирожков ли тут? Дверь в купе открылась, и проводница обратилась к старикам:

— Прибываем в Читу. Попрошу сдать постельное бельё. Поторопитесь на выход.

Дед и бабка засуетились, задвигали сумками. А поезд уже шипел тормозами, и за окнами плыли башенки вокзала. Фатима ещё сильнее сжала мою руку, теснее прижимаясь ко мне. В коридоре загалдели пассажиры.

Дед, пропустив бабку вперёд, задвинул за собой дверь. Фатима обхватила меня за шею, нежно прильнула к моим губам, и сердца наши слились в неровном биении. И так мы сидели в томительном ожидании отправления поезда: подсадят нам попутчиков или нет.

Но вот поезд медленно тронулся, и всё убыстряя ход, загрохотал на выходных стрелках станции. В коридоре тихо. Мы остались одни. Я поспешно закрыл дверь на защёлку и повернулся к Фатиме.

— Расстегни мне молнию на спине, — просто сказала она. — Иди ко мне, мальчик. Ты станешь мужчиной. Это дорого стоит, но тебе я отдамся бесплатно…

Проснулся с чувством непонятного волнения. Вагон трясло и дёргало. Столбик пылинок вертелся в солнечном луче, скупом и холодном, как свет зимнего вечера в замороженном окне.

Динамик поездной трансляции стонал голосом Вадима Козина:

В постели рядом со мной никого не было. Может быть, мне всё приснилось? Горячие объятия, поцелуи? Нет, всё наяву. Забытый на столике гребень напомнил: «Девушку с Кавказа звали Фатима. Она сошла с поезда в Хабаровске, чтобы уехать в Магадан, где будет выколачивать деньги с моряков, лётчиков, опустошать карманы золотодобытчиков.»