Поднялся. Поправил китель. Поклонился замолчавшим хозяевам.

– Спасибо вам, люди добрые, – сказал, скользя всей своей серьезностью по ошарашенным лицам, и вышел на улицу.

Солнце болезненно ударило в глаза. Над шумным городом день. Прищурился, проявилась картинка. Сбоку лавочка, три бабушки сидят. На меня смотрят.

– Вот Тамарка шустра, рыцарька–то себе урвала, – прошептала одна. Ее сразу две другие зашикали. Бабки изобразили беззаботность, когда я прошел мимо.

Иду вперед, вокруг дома, дорожки. Дети гоняют, надрывно кудахчущих, кур. Только перья летят. Мужичок на тележке вязки сена везет. Запыхтел, когда я его обгонять стал. Женщина с ведром воды на встречу тащится, на меня с испугом смотрит, сторонится. Впереди две девчонки в платьях, остановились и присели с поклоном. Я даже опешил от такого внимания, кое–как кивнул и дальше ногами перебираю. Позади хихиканья.

– Простите! Подскажите, где таверна? – обратился я к дедушке с палочкой. Тот мне улыбкой с гнилыми зубами улыбается и все. Глаза белые не моргающие куда–то сквозь меня смотрят. О Великие! Шарахаюсь от него, чуть ли не сбивая, подкатившего позади мужика с тележкой.

Спешу дальше. На развилке остановился. Налево или направо?! Название гостиницы не знаю, таверны тоже.

– Господин? – подбежал мальчишка в сером опоясанном балахоне. – Вы не местный да? Куда вас проводить?

– До таверны.

– Их в городе четыре. Вам в какую?

– Хм... а постоялых дворов сколько?

– Тоже четыре.

– А ближайший? Там дом такой большой, четырехэтажный. И гостиница там же.

– А! – воскликнул мальчишка. – Знаю! Знаю! Три медяка дадите?

– Держи, –дал ему серебряный рин. Меньше в кошеле не было.

Мальчишка в восторге. Помчался быстро, я за ним еле успеваю.

Людей на улице тьма. В основном крестьяне. Все что–то тащат и меня сторонятся. Вот и до рынка маленького дошли. Зазвучали зазывалы, перекрикивая друг друга и предлагая свежий хлеб, пиво, лук, куриные яйца, рыбу...

Фу, запахи пошли просто невыносимые. Смотрю в спину юркому мальчишке. Проводник легко проскальзывает между людей, а я чуть ли не сталкиваюсь с проходящими. Тут пошла плотнее толпа. Впереди огромный рыцарь показался в матовых доспехах. Тот самый! Что в таверне сидел. Прямо на меня смотрит. Глаза карие, как у Симоны, большие и бешеные. Уставился так, будто узнал во мне врага какого–нибудь. Я стороной иду с затаившимся дыханием. А он останавливается и сопровождает меня поворотом головы и туловища. Душа так в пятки и ушла...

Мчусь сквозь толпу, мальчишка куда–то потерялся. Выскочил я с рынка на проезжую дорогу. Повозки с лошадьми, всадники... голова кругом.

– Господин? – окликает мальчишка с вытянутой в сторону рукой. Я смотрю на него и прослеживаю за указательным пальцем. А вон и постоялый двор наш возвышается над всеми окружающими домами. Днем красиво смотрится, крыша из красной черепицы будто дворцовая. Уже и не так тревожно.