Аэрис гулко сглотнула и подалась назад, увидев одну из своих горничных. Девушка лежала, навалившись грудью на грязный, заляпанный стол и громко сопела, причмокивая во сне. Из одежды на ней был только чёрный хозяйский корсет, а пальцы рук усеяны дешёвыми перстнями и кольцами со вставленными в них крупными, безвкусными стекляшками.

Д’Монсерю, даже подумала о том, чтобы отложить то, что она хотела сделать… Всё-таки Аэрис рассчитывала, что за готовящимся ужином, а может и просто закуской для веселящихся дворян, как обычно никто не будет следить. По уверениям подсматривавших в окна мальчишек — у горничных вошло в привычку, не стоять у очага, а просто проверив, всё ли в порядке, сразу же бежать обратно к своим новым «хозяевам».

«Что ж! — решила для себя девушка. — Похоже, Марсиоза пьяна, так что может быть так будет даже лучше…»

Тихонько на цыпочках она подошла в начале, к очагу. Приоткрыла деревянную крышку, под которой булькало довольно аппетитно пахнущее варево, в котором девушка не без удивления узнала молочной-грибной суп «Шинпаснсне», а затем, сняв с пояса красный кожаный мешочек, аккуратно высыпала почти половину содержимого. Поле его тщательно размешала висящим рядом черпаком.

Остатками принесённого с собой блестящего порошка, она тщательно просыпала жарящегося на вертеле поросёнка и тихонько шкварчавшие на огромной сковороде корнеплоды.

Хлопнула входная дверь и сердце Аэрис на мгновенье замерло, а затем она, очнувшись, быстренько спряталась в подсобке через которую девушка собственно до этого попала на кухню. Только природное женское любопытство не позволило ей сразу же уйти, как она и планировала.

— Ма-на… Ты сматри какая краля! И ужо готова, к нашему приходу… — произнёс незнакомый голос и в проёме открытой двери, ведущей в большую залу, появились силуэты двух незнакомых мужчин. — Ты это, слышь, Рябой, иди как наверх к нашим «друзьям», а я пока здесь задержусь. Представлюсь пару раз юной леди!

— Э… Бодан, а ты колокола-то не попутал? — пробасил второй незваный «гость», опуская тяжёлую руку на плечо своего спутника. — Ты чё это раскомандовался, крыса? Это меня Серезен поставил над тобой, так что быстро… брызнул наверх! С леди он познакомиться хочет… мана…

— Рябой, тихо! Тихо! Ну шутканул неудачно, — пропищал первый, которого «Рябой» сгробастал словно кутёнка за шкирку и пихнул в сторону лестницы.

Вот только сам следом за ним не ушёл. Постоял немножко в дверях, а затем с тихим утробным рыком вошёл в кухню, спустил штаны, оголив свой длинный толстенный шланг и намотав на руку длинные волосы бывшей горничной, устроил её поудобнее не столе.

Аэрис, некоторое время, морщась, наблюдала за тем, как незнакомец бандитского вида, рыча, словно животное сношал её бывшую служанку, которая, проснувшись, завизжала что было сил, а затем. Наконец, не выдержав зрелища, девушка тихо выскользнула прочь из этого мерзкого дома.

Ей ещё следовало избавиться от мешочка, в котором она принесла толчёное стекло, которое послужит отличной «приправой» для её резко изменившихся «милых друзей». Использовать яд — было глупо. Во-первых, уж больно это аристократично и по-женски — всегда может найтись кто-то — кто свяжет это с её именем. Ну а во-вторых, яд дворяне вполне могли обнаружить… пусть даже случайно. А вот на стекло в пище, не реагировали ни магия, ни даже рог единорога, как и прочие детекторы.

К тому же, с одной стороны — это смертельно. А с другой, если же не помрут, то останутся вечно страдающими калеками, что вполне достойная награда для тех кто предал доверие д’Монсерю.

Магией, вылечить человека, съевшего нечто подобное — очень трудно и дорого. Ведь это — не отрава, которая выводиться из организма специализированными заклинаниями. Так что, для Рафаэля все кто сегодня отведает подобное угощение — будут бесполезны.

Ну а если кто и останется здоровым — она, Аэрис, будущая Императрица этой страны, придумает что-нибудь ещё!