Тушка была быстро ощипана, причём перья и пух, аккуратно сложены в специальную корзину, как делала это мачеха. Сама потом разберёт. Сложными деревенскими интригами, родители Риана договорились о свадьбе старшей дочери и Флавеля сына скорняка. А в приданное ей, помимо одежды и зерна, хотели выдать ею же расшитую пухо-перьевую подушку, что по местным понятиям было невиданным предметом роскоши! Ведь никаких кур, гусей и уток в деревне, а то и во всём мире просто-напросто не было. Да и вообще, в нашей деревне с животинкой… было туго.
Один кабыздох, пара клячь, и три кошки. Слишком уж много денег хотел наш барон за владение хотя бы простейшей козой, ведь её ежедневный удой налогам обложить трудно, потому как каким-то там указом короля от мохнатого года задолго до нашего рождения: «Козёл и коза, как и бык с тёлкой есть существо обычное и рогатое, сродни барану или овце!»
Формулировка странная и на первый взгляд глупая, но каким-то хитровывернутым юридическим образом защищала владельцев скота от неподъёмных поборов из-за удоя — приравнивая разнополые особи между собой, но это постарались обойти «Налогом по рогатым головам».
Удар топора по шее птицы положенной на чурбачок… и я с полным ахреневанием всего своего организма понял, что если бы не среагировал бы, то мой носитель остался бы калекой на всю жизнь! Я так и не понял, что именно произошло, но опускаемый детской рукой прямо на свою же кисть топор, вдруг повинуясь моему то ли движению то ли желанию, прошёл вкривь на сантиметр разминувшись с пальцами Риана.
А затем сразу же наступила темнота. Не обморок, но что-то вроде того и я отключился от реальности.
— Брайн, как он? — слова старшего брата Риана винтом вонзились в только что включившееся сознание.
— Плохо, — ответил голос среднего брата. — Вряд ли до утра доживёт…
Первая мысль, появившаяся у меня голове, буквально кричала о том, что мой носитель таки не совладал с топором, и теперь умирает от обильной кровопотери. Я же, отключился тот пробившего по мозгам ребёнка болевого шока. Ну… или это он сам меня отсоединил, потому как даже когда в четыре года мальчик умудрился сломать себе ногу, он пусть и кричал, захлёбываясь слезами, но лично я чувствовал только неприятный зуд в пострадавшей конечности.
Хорошо что в тот день, через деревню проходил торговый караван, целителем в котором работала молодая двушка-священница. Как не ругался торгаш, нанявший её для сопровождения людей и груза, мимо совершенно незнакомого пострадавшего крестьянского мальчишки, пройти она не смогла. Мало того, что за какой-то час поставила Риана на ноги, пусть и велела какое-то время не снимать с пострадавшей голени деревянный шины, чтобы самому не повредить срощенные детские косточки. Так ещё и от худенького кошелька с последними деньгами, что были в доме — отказалась.
Мол, её божество Чемур, повелел ей так поступить…
Кстати тогда же, я почти уверился, что нахожусь не в том же самом мире, в котором родился во второй жизни. Не помнил я там такого бога «Удачи». У нас Катерина была — а этому Чемуру, здесь многие поклонялись и описывали его как пронырливого старика с длинной бородой, ухватить за которую мечта каждого человека.
А вот «почти» — по той причине, что у меня складывалось впечатление, что где-то я имя «Чемур» точно слышал. Причём, склонялся к тому, что было это ещё на земле и скорее всего, оно относилось каким-то боком к нашей Азии.
В общем, я хоть за Риана и не держался особо, всё-таки полу-паразитическое существование мне не нравилось, но всё равно, паренька стало жалко. Всё-таки я только начал на него хоть как-то влиять и в вечных сумерках можно сказать забрезжил рассвет, а ребёнок можно сказать взялся за ум…
Именно в этот момент мальчик, который как оказалось, спал свернувшись калачиком на лавке, открыл глаза и перемогавшись, сел, сладко зевнув и потянувшись…
— Братья… — услышал я его слегка надтреснутый голосок. — Как там папка?
Видимо… я много чего пропустил, потому как по обрывочным мыслям носителя, что в первозданном детском хаосе метались вокруг меня, удалось вычленить следущее.
Во-первых, с того момента, как на огороде Риан подбил двух наглых, жирных, оказавшихся к тому же очень вкусными птиц, прошло два с половиной месяца и на дворе сейчас стоит конец лета. Со сверхтрудным заданием «Приготовить своим домашним женщинам вкусняшку!», мальчик справился сам. Как мог. Можно сказать на «три с плюсом»… потому как птицу то он более-менее разделал и хотел было уже заняться готовкой, когда домой пришла старшая сестра и вникнув в сбивчивые объяснения покрасневшего мальца, перехватила управление процессом.
Получилось что-то вроде густого, вываренного куриного супа с перловкой, корешками и травами, так что как в этот, так и в следующий день, когда употребили вторую пернатую добычу в семьи, в кой-то веки случился праздник желудка.
Риан же, поимев серьёзный и обстоятельный разговор с вернувшимся вечером домой отцом, стал самым настоящим семейным добычиком! Утром, он продемонстрировав своё мастерство во владении пращой всем желающим, вместе с отцом отправился к баронскому управляющему, у которого за приличную мзду в одну серебрушку, они выкупили возможность продавать баронскому сборщику шкурки мелких вредителей.
Какими бы не казались лично мне отсталыми и людоедскими местные законы, но, совсем до маразма, как минимум у нашего барона дело не доходило. Он не вводил налогов на воздух и на осадки, а ту же рыбу, хоть сетями и вершами ловить и запрещалось, можно было бить острогой без ограничений.