И только когда честность, аккуратность, бережливость и умеренность во всём стали общепринятной нормой жизни, смертность от Пандемии стала постепенно сокращаться пока не приблизилась к обычному характерному для общества совокупному проценту годовых смертей, заменив собой все прежние причины. Другими словами, все кто раньше должен был долго и тяжело угасать от ишемической болезни сердца, опухолей, атеросклероза, неврологических заболеваний и прочих неприятных вещей, стали сгорать в течение недели, как только в их организме появлялись начальные признаки этих заболеваний.

Казалось бы, обществу, несущему столь быстрые и значительные потери в живой силе, невозможно адаптироваться к новым условиям, но что удивительно — оно адаптировалось с потрясающей быстротой. Происходило это прежде всего потому что уничтоженные Пандемией люди, как всякий раз выяснялось, были обузой для общества и ни в коей мере не являлись частью его станового хребта, его социальной инфраструктуры.

Более того, всякий раз оказывалось что жертвы Пандемии, занимавшие серьёзные посты в инфраструктуре, пролезли туда благодаря связям или нечистоплотным приёмам и их нахождение на руководящих должностях не приносило ничего кроме вреда. В процессе зачистки (как её про себя цинично окрестил Толян) уволенным Пандемией функционерам моментально находилась замена из людей второго эшелона — достойных и честных профессионалов, аккумулирующих действительный опыт и знания и умевших их применять. Именно эти профессионалы, которым Пандемия расчистила места, которые они должны были занимать по праву, и помогли обществу в кратчайшие сроки приспособиться к новым условиям. Народ с червоточинкой, памятуя о недавней зачистке, улёгся на дно и боялся не только делать карьерные движения, но и дышал с опаской. Впрочем, даже самые крайние меры осторожности продлевали жизнь превратных людей весьма ненадолго.

Автомобильный транспорт перевели на альтернативные виды топлива.

Взамен убитой фондовой биржи создали небиржевые площадки где инвесторы могли купить акции приглянувшейся им компании, не вспоминая слово «ликвидность», которое в новых условиях потеряло смысл как потеряло его слово «форекс» вслед за смертью всех мировых валют.

Товарные биржи работали как часы, поуменьшилась лишь номеклатура за счёт всякой пены, без которой вполне можно было обойтись.

Суды практически полностью переключились на рассмотрение гражданских дел, потому что уголовные правонарушители как правило не доживали до суда.

Все больницы, как стационарные, так и новые госпиталя, оперативно развёрнутые в самолётных ангарах, из которых выкатили на лётное поле бесполезные в отсутствие авиационного керосина самолёты, были заполнены умирающими от огненной лихорадки людьми. По сути, это были уже не больницы, а хосписы, в которых больные нуждались только уходе и облегчении страданий и умирали не за несколько месяцев, а максимум за десять дней.

Окончательный удар по нефтяной промышленности нанесли внезапно появившиеся, никогда ранее не встречавшиеся и ничем не убиваемые микроорганизмы, которые со страшной скоростью пожирали извлечённую из недр сырую нефть и нефтепродукты, разлагая их на ряд простых соединений, и в том числе весьма высокий процент газообразного водорода.

Несмотря на то что последний являлся идеальным топливом, перестроить в короткий срок всю промышленность и транспорт на его использование оказалось делом абсолютно нереальным, и поэтому все привычные и казавшиеся неотъемлемой частью жизни расточительные излишества, которые общество позволяло себе благодаря дешёвому ископаемому топливу, быстро исчезли.

С исчезновением с карты мира стран — потенциальных противников — потребность в вооружённых силах в их привычном виде практически исчезла. Огненная лихорадка проредила ряды военнослужащих по тем же принципам что и гражданских. Отсутствие ГСМ превратило военную технику в бесполезный утиль. Альтернативного топлива не хватало даже для гражданского транспорта, да и вообще, на спирту и на рапсовом масле много не повоюешь.

Таким образом, в виду потери мобильности боевая мощь армии США упала практически до нуля. Но зато армия оказалась совершенно незаменимой для поддержки гражданской инфраструктуры. Военное положение, объявленное в стране, больше всего коснулось самих военнослужащих.

Военные теперь помогали штатским во всех областях. С присущей им чёткостью они взяли на себя обеспечение деятельности главнейших предприятий непрерывного цикла, координировали работу гражданских секторов экономики, в короткий срок наладили новые логистические цепи и оказывали неоценимую помощь в организации грузоперевозок и складского хозяйства, осуществляли подворные обходы населённых пунктов, выявляя заболевших огненной лихорадкой и отправляли их в госпитали-хосписы, а также вели учёт безвозвратных потерь.

Армейские подразделения занимались также сбором и захоронением трупов погибших от огненной лихорадки, отловом химер, распределением предметов первой необходимости среди населения, поддержанием правопорядка и даже психологической помощью пострадавшим от Пандемии — людям, потерявшим родственников, семьи, друзей.

Захоранивать сотни тысяч тел в земле было невозможно даже для армии, крематориев катастрофически не хватало, поэтому довольно скоро привычные виды похорон пришлось заменить на более практичные массовые погребальные костры с последующим захоронением пепла погибших в братских могилах.

Торжественные молебны в память погибших от огненной лихорадки, повсеместно организуемые военными, распространились по всей стране и быстро стали национальной традицией. Военнослужащие, которых в США всегда очень уважали, стали национальными героями.

Грузы и пассажиров, поток которых сократился как минимум на порядок, стали доставлять железными дорогами и водным транспортом. Вся нация пересела на велосипеды, которые стали служить не для праздного катания, а для деловых поездок — в основном, на работу и по магазинам. В сельском хозяйстве, страдавшем от нехватки ГСМ наравне со всеми, стали широко использовать тягловый скот.

Туристы неожиданно осознали, что вовсе не обязательно лететь за тридевять земель чтобы увидеть новые места. Оказывается, достаточно было отъехать от дома на час на велосипеде, или если повезёт, на автобусе, чтобы вдоволь набраться новых впечатлений.

Люди стали питаться тем что выращивалось непосредственно там где они жили. Заморские цветы и экзотические фрукты, доставляемые самолётами за тридевять земель, отошли в область предания. Отсутствующий кофе заменили районированными сортами чая. Народ приспособился к новой диете как и к необходимости добираться на работу на велосипеде, и пользоваться лестницей вместо лифта — не потому что лифты перестали работать, а потому что, как выяснилось, граждан, которые мало двигались в течение дня, Пандемия тоже не миловала.

Казалось бы, неведомый враг, истребив эксплуататоров, ворюг, надувал, прохиндееев и тунеядцев, и пощадив людей труда, осуществил то, о чём мечтали и Ленин, и Мао, и Че Гевара, никогда не брезговавшие массовыми расстрелами, но странное дело — после смерти магнатов и воротил, а также юрких бессовестных людишек всех мастей, обманывавших и обкрадывавших общество, как-то незаметно захирела и умерла Великая Американская Мечта.