— Ура1 — закричал Левинсон. — «Абхазия» цела и невредима! Промазали, гады!
Но радость его была преждевременной. Появилась новая эскадрилья. В это время к теплоходу подваливал небольшой портовый буксир.
— Ложись!
Окрик Левинсона бросил меня на землю. Повернув голову, я увидел, как прямо на нас пикировал «юнкере».
Ни свиста бомб, ни взрывов я почему-то не слышал. Меня просто вроде бы приподняло и потом сильно ударило о землю. Я ловил открытым ртом воздух и не мог вздохнуть. Черный дым закрыл все вокруг.
— Владик! Ты жив? — услышал я сквозь непонятный шум в ушах надсадный крик Наума Борисовича.
— Жив, кажется…
— Ты ранен? Почему не встаешь? — Левинсон потряс меня за плечи, помог встать на ноги. — Опять! Смотри, идут! Сколько же их?..
«Юнкерсы» теперь шли прямо через Минную над нами. «Абхазия» стояла открытая, беззащитная.
— Много, в кадр не лезут, сволочи…
Камера работала, но из-за рева моторов еле слышен был ее ход. Я через голову вел панораму — самолеты были уже надо мной. Было очень трудно сохранять равновесие, я боялся, как бы не завалиться назад, и это почувствовал мой друг, вовремя поддержал меня за плечи.
В визире был виден буксир, проходивший в этот момент под высоким бортом «Абхазии». То ли в него попали бомбы, то ли его целиком закрыла вздыбленная вода, но он вдруг исчез. Потом было видно, как бомбы упали на бак судна. Белотела вверх черная крестовина мачты и долго, как мне показалось, висела в синеве неба. Над «Абхазией» взвилось яркое пламя, и все снова смешалось с каскадом поднятой воды.
Камера остановилась. Кончился завод. Я решил переменить точку и подойти ближе к краю пирса. Заведя пружину, шагнул вперед, но тут же, потеряв равновесие, упал, сильно ударившись плечом о землю.
— Тонет! Тонет! — кричал Левинсон. — Снимай скорей!.. Что с тобой?
Мне удалось встать на ноги, и я увидел, как, накренившись на правый борт, оседает «Абхазия». Отсняв весь завод, машинально шагнул вперед, но снова упал и ударился еще больнее.
— Ты все же ранен. Сиди, не вставай больше, сейчас посмотрим! — Левинсон наклонился надо мной. — Странно, брюки пробиты, а крови нигде нет. Болит нога?
Странно, ни боли, ни царапины.
С помощью Левинсона я поднялся, но правая нога не слушалась.
— Не больно, а ступить не могу! Неужели контузия? Только этого мне не хватало.
— Идем в штольню. — Левинсон взял меня под руку.