ПРЕДИСЛОВИЕ

Книга посвящена вопросу, о котором трудно сейчас не задуматься: можно ли найти какую-то логику в цепи драматических переворотов, потрясших нашу страну за прошедший век? Если надеяться на то, что русский народ выживет, то он должен осмыслить эти события как некоторый опыт, и это осмысление должно помочь в выборе дальнейшего пути.

Помню, как эта мысль укреплялась во мне очень давно, несколько десятилетий тому назад. И, с другой стороны, как трудно было выработать какую-то объективную картину, когда публикация документов находилась под контролем строжайшей цензуры! Один из способов обойти эту трудность был такой: понять логику нашей революции и послереволюционных лет, пользуясь аналогией с Французской революцией, во многом так похожей. А литература тут была гораздо доступнее. Попробовав и этот путь, я поражался благоприятным условиям работы историков Французской революции, которым было доступно большинство архивов революционных времен. Я хорошо помню, как для себя формулировал условия их работы: «Это примерно так, как если бы каким-то чудесным образом нашим историкам стали доступны архивы ЦК и ЧК». И вот то, что казалось возможным лишь в фантазии, совершилось в реальности — правда, как следствие колоссального слома всей жизни. И эти, и многие другие архивы открыты для исследователей, и квалифицированные историки издают сводки документов нашей истории. Для нескольких поколений в современной России появилась уникальная возможность соединить личное ощущение критического периода истории страны с доступом к разнообразному и надежному фактическому материалу. В теперешнем всеобщем упадке — это одно из немногих положительных явлений жизни (а возможно, единственное). И может быть, оно провиденциально дано нам, чтобы будущие поколения, осознав причины теперешнего распада, смогли найти выход из него.

Изложенные мысли и стимулировали мои работы, собранные в этой книге. Для удобства читателя я формулирую здесь основные мысли, которые кажутся мне новыми (по крайней мере, когда я писал соответствующие работы, эти мысли мне в литературе не встречались). Аргументы, подтверждающие эти тезисы, содержатся в работах, которые собраны в книге.

1. Социалистическое общество, построенное в СССР, и капиталистическое общество Запада не являются антагонистами, в принципе не противоположны друг другу. Наоборот, это два варианта, два пути, на которых может утвердиться «технологическая цивилизация», начавшая складываться на Западе еще несколько веков назад.

2. Революция 1917 года явилась насильственной развязкой длинного периода борьбы и колебаний в связи с основным вопросом: принять ли России основные принципы «технологической цивилизации» или бороться за поиски своего пути? Это относится к обоим этапам революции — и к Февральскому, и к Октябрьскому. В частности, пришедшее к власти учение марксизма было органическим порождением «западной» идеологии. В своей большевистской форме марксизм был тогда наиболее сильным и жизненным проявлением «западнического» течения.

3. Весь период «военного коммунизма» и Гражданской войны Россия была охвачена волной крестьянских восстаний, которые становятся понятнее, если их рассматривать как единую крестьянскую войну, подобную Пугачевщине, крестьянской войне XVI в. в Германии, Жакерии во Франции и т. д. Видимо, это была единственная крестьянская война в истории, в которой крестьяне не были побеждены государством. Накал ярости с обеих сторон и, в частности, громадные, многомиллионные жертвы, на которые шли крестьяне, делает малоубедительным чисто экономическое объяснение этой Крестьянской войны. Она более похожа на религиозные войны, пережитые Западной Европой в XVI и XVII вв. Для находившейся у власти большевистской партии это была попытка осуществить идеи «Коммунистического манифеста» — основные принципы, на которых партия была создана.

4. После окончательного укрепления коммунистической власти жизнь партии проявлялась в возникновении череды оппозиций. Это было, по существу, единое движение, стремление более активной части партии вернуться к программе «военного коммунизма», требование реванша за поражение в Крестьянской войне и переход к нэпу. Наконец, более чуткая часть руководства (включая Сталина) поняла, что у партии, собственно, и нет другой программы, на проведение которой ее можно было бы мобилизовать. Коллективизация и выполнила эту программу, осуществила то, что не удалось сделать в крестьянской войне.

5. Индустриализация за счет деревни — это был путь развития, предложенный Западом, западный вариант построения «технологической цивилизации». В принципе, это было принятие Россией чужого пути развития, что отражалось в тогдашнем лозунге «догнать и перегнать!». Россия была переведена в разряд «догоняющих», то есть «отставших» стран.

6. Принятие западного, чуждого России пути развития означало, в духовном смысле, отказ от своей независимости. Это принудительно привело позже, в 1980—1990-е гг., к потере независимости в других областях жизни. Переворот конца 1980-х — начала 1990-х годов был не «отрицанием», а логическим завершением переворота 1917 г. и особенно коллективизации.

Трудно удержаться от того, чтобы не высказать здесь несколько соображений относительно возможного будущего. Изменения жизни, вызванные переворотом конца 1980-х — начала 1990-х годов, были наиболее явным подчинением России западному варианту «технологической цивилизации». Но есть много признаков того, что мы достигли крайней точки в этом направлении развития и дальше жизнь потечет уже в обратном направлении. Главным признаком наступающего изменения исторической тенденции, господствовавшей последние века, является, как мне кажется, явственное ослабление Запада. Он выглядит сейчас очень сильным материально и крайне агрессивен. Но ведь историей нельзя управлять при помощи крылатых ракет или даже водородных бомб. Главной силой Запада было не техническое оснащение, а привлекательность его уникальной культуры. В петровские времена, и даже раньше, русских дворян привлекали на Западе не чисто материальные радости. В своих усадьбах они могли бы сладко есть и пить, а крепостные крестьянки водили бы вокруг них хороводы. На Западе их привлекала (часто лишь угадываемая) обаятельная культура. Там они знакомились с Вергилием и Гомером, их притягивали идеи Декарта и Лейбница, возникающая великая наука. Ничего подобного сейчас Запад предложить не может. Высокое художественное творчество завершилось там уже в XIX веке. Быть может, величайшим духовным достижением Запада было создание физико-математической картины мира. Она была, в принципе, завершена в первой половине XX века. Сейчас, когда говорят о современных достижениях человечества, обычно упоминают спутники или компьютеры. Но это техника, а не наука, цель науки — открытие законов природы. Многие указывали на этот признак угасающей цивилизации: исчерпание духовного творчества, когда все интеллектуальные силы общества сосредоточиваются на технике. Таким же признаком является империализм, попытки создания «мировой империи». Да и все признаки близящегося конца, которые отмечали у существовавших ранее цивилизаций, практически всегда можно встретить у современного Запада. И если России удастся сохранить некоторую независимость от Запада, не стать полностью его «придатком», то она имеет еще шанс войти в «постзападническую» эпоху истории.

Часть первая

РЕВОЛЮЦИЯ И ЭПОХА КОММУНИЗМА