– Верно – и лишим опыта наших конструкторов.

– Фигня! Ничего из того, что используется в нашем времени, мы здесь не клепаем, да и не сможем при всем желании. Все наши разработки остаются на уровне 50-х годов, мы выигрываем десять-пятнадцать лет максимум. Просто торим дорожку нашим яйцеголовым, чтобы они не заходили в тупики, не теряли зря то самое время. Наработают они опыт, не волнуйся, просто начнут с уровня повыше, чем в прошлой жизни, так сказать. Ладно, сделаем, куда мы денемся…

Марлен покинул цех и выбрался во двор, где сгрудилось целое автостадо, состоявшее в основном из «эмок», с редкими вкраплениями «ЗИСов».

Исаеву достался «ГАЗ-61» – по сути, полноприводная «эмка» с мощным движком. Их начали выпускать всего четыре месяца тому назад как командирскую машину, и вот на перегоне из Горького одна из них серьезно вляпалась в столб.

Это «ломье» и выпросил Марлен. Мишкин отец здорово помог с ремонтом, да и Вика, как оказалось, кое-что смыслил в автосервисе, даже сварщиком поработал.

В общем, с Нового года Исаев обзавелся «колесами».

Заботливо прогрев мотор, Марлен выехал с одного режимного объекта и направился к другому, к знакомым лабораториям ИРЭ.

Институт радиоэлектроники разросся, его здания занимали уже целый квартал, хотя названию отвечал лишь один дом, а в остальных занимались темами, лежавшими несколько в стороне от диодов и транзисторов.

Полдома выделили Королеву и прочим ракетчикам, а в двухэтажном особняке напротив Владимир Тимофеев колдовал над акустическими торпедами и планирующими бомбами. В подвале особняка порой глухо звучали выстрелы – там доводился до ума пистолет-пулемет Судаева, ППС-42.

Если бы Абвер или Интеллидженс сервис узнали, что деется за глухими заборами ИРЭ, в Берлине и Лондоне случилась бы массовая истерика…

Марлен прошагал во владения Королева. Самого Сергея Павловича не было видно, но голос доносился – ругался конструктор, опять смежники сплоховали.

Отперев дверь, на которой висела картонка с надписью химическим карандашом «УРВВ»[1], Исаев сразу подошел к стенду, где вытягивалась ракета «воздух – воздух». Гладкая, с растопыренными стабилизаторами, УРВВ походила на чучело худой акулки.

Потому и назвали «Катраном».

К сожалению, и мозгов у ракеты нашлось бы не больше, чем у чучела. По сути, «Катран» был не-управляемым ракетным снарядом – НУРСом, чуть более продвинутым, чем те, которыми заряжают «катюши».

Ничего, до лета время еще есть, склепают они и бортовую РЛС, и сносный радиоприцел. Куда денутся…

Осторожно взяв в руки увесистую ракету, Марлен покачал ее. Все равно, вещь! Таких немцы не делают. Эксклюзив.

«Катранами» вооружат штурмовики «Ил-2». Двум эскадрильям «горбатых» уже провели «апдейт» – вырезали за кабиной пилота местечко под пулемет и приделали «насест» для борт-стрелка. Пусть хоть такая, доморощенная, защита будет!

И подвеску поменяли – теперь под крыльями у каждого «Ила» будет по восемь «Катранов». Истребителям столько не поднять, но по четыре-шесть ракет подвесить можно. Хоть что-то…

Исаев вздохнул – близились бои под Демянском. И на этот раз немцы, угодившие в котел, должны были в нем свариться!

Сталин жаждал перейти в контрнаступление, его в этом поддерживал Шапошников, хотя резервы были практически исчерпаны. «Гости из будущего» убедили вождя не спешить, сосредоточившись на активной стратегической обороне – пусть войска измотают и обескровят врага к лету, накопят силы.