Глава 4
Наверное, мы чересчур расслабились. Хуршед поверил сам и передал свою уверенность мне, что всякие беды для нас уже закончены и надо только спокойно дождаться подкрепления. Но у немецких диверсантов было другое мнение.
Немцы, увидев, что наша колонна не спешит продолжить путь, и поняв, что, сидя на попе, заработают себе скорый капут в виде пары рот «волкодавов» с собаками, пошли ва-банк.
Ребята из «Бранденбурга» были настоящими профессионалами, хорошо подготовленными и решительными. И, вероятно, они озаботились разведкой и заранее срисовали наше расположение и посты. Бой начался как-то сразу, без вступлений в виде криков «Стой, кто идет?» или «Тревога!». Вот только что, сидя у прогоревшего костра, мы с ребятами увлеченно расспрашивали Гайдара о его «подвигах» в Хакасии, неподалеку вяло переругивались друг с другом и с конвойным бандюганы, и вдруг одновременно со всех сторон вспыхнула стрельба, причем одна из пулеметных очередей прошла буквально над головой, срезав стоящего возле дерева бойца. Я едва успел подхватить свою винтовку, как за спиной грохнул взрыв гранаты и меня швырнуло вперед, прямо на тлеющие угли костра. Перед глазами, под звон колокольчиков в ушах, лихо сплясали румбу яркие золотые звездочки. К счастью, на этом мое участие в развернувшемся сражении не закончилось – произошла странная метаморфоза, уже случавшаяся со мной пару раз в «той» жизни: сознание, вроде бы махнув на прощание черным платочком, оставляло меня на какую-то секунду, а потом организм подключал доселе скрытые резервы, тело наливалось злой холодной силой, мозг начинал работать в турборежиме. Так было в Югославии, когда наш небольшой отряд попал в засаду в горном ущелье и рванувшая рядом минометная мина приложила меня о скалу, так повторилось годом позже после подленького удара бейсбольной битой по затылку во время пьяной драки с гопниками в каком-то кабаке на окраине Москвы, где мы с друзьями поминали павших в Сербской Крайне соратников. В первом случае я буром попер прямо на засевших в засаде «муслимов», положил на месте полдесятка, прорвался к ним в тыл, а потом с выгодной позиции поддержал огоньком атаку товарищей. Мы вырвались из засады, вынеся на руках не только раненых, но и погибших. Во втором случае я тяжелым деревянным стулом разнес половину заведения, а после умудрился сбежать под самым носом приехавших наводить порядок ментов.
Перекатившись в сторону, приподнимаю винтовку и понимаю, что в таком положении я просто слепая мишень. Надо вон туда – к здоровенному дереву. Еще пара перекатов… Есть! Теперь со спины меня прикрывает могучий ствол, который винтовочные пули не пробьют. Метрах в двадцати от нашей стоянки, полуприкрытые кустами, появляются несколько фигур, обряженных в эти смешные «Кнохензаки». Стреляю навскидку, немцы дружно валятся. Однако я четко видел – попал только в одного, остальные просто залегли. Сейчас бы туда гранатку… Размечтался! Мимо с заячьим визгом проносится на карачках тот самый борзый молодой уркаган, с которым я полчаса назад проводил «беседу». На его беду, в этот момент диверсанты привстают и стреляют в ответ. Первая пуля, угодив в бок, переворачивает парня и толкает его на меня. Охнув под навалившейся тяжестью, чувствую еще два попадания в уже мертвое тело.
А точно стреляют, суки! Не перекрой им директрису этот дурак, все три гостинца достались бы мне. И это несмотря на то, что я почти лежу на земле! Пора менять позицию! Дав пару очередей просто «в ту сторону», заставляю немцев пригнуться, ужом выползаю из-под трупа и делаю бросок на полдесятка метров в сторону. Рухнув рядом с успевшим выхватить «наган» Гайдаром, добиваю магазин по снова замелькавшим в кустах «Кнохензакам» и, кажется, валю еще одного фашиста. Пиздец, я пустой! А запасные магазины лежат в брезентовой сумке с другой стороны костра. В наших условиях это всё равно что на Луне. Правда, рядом залегли Мишка с Максом, но ребятишки безоружны и помощи от них… Не влетели бы под шальную пулю! Зеленецкий вертит головой во все стороны, а Барский, кажется, снова в прострации. Двое уцелевших «бранденбургов», дружно выстрелив, расходятся в стороны, стараясь охватить нас с флангов. Аркадий Петрович вполголоса выплевывает короткую, но чрезвычайно экспрессивную словесную конструкцию, которую не следует повторять в присутствии детей и беременных женщин, привстает на колено, как-то странно сгибает руку с револьвером и выпускает весь барабан в ближайшего диверсанта, обладателя шикарных усов. Немец довольно умело уворачивается, практически «качает маятник», но все-таки делает это недостаточно ловко – одна из пуль достает его в живот. Выронив свой карабин чуть ли не на голову Зеленецкому, усатый фриц падает на колени, зажимая рану обеими руками.
Все это время я скребу ногтями заевший клапан кобуры. Вот же, блядь, конструкция! А второй немец уже почти рядом, подбегает с другой стороны, передергивая на ходу затвор «Маузера». Ему осталось только дослать патрон, и… кому-то из нас прилетит горячий свинцовый подарок. Гайдар теперь тоже пустой, «Наган» за секунду не перезарядишь, а мне никак не удается открыть кобуру. Вот теперь точно пиздец!