У меня так ловко соскочить не получилось, и Хуршеду пришлось буквально снимать меня. Почти как котенка с дерева. Мы подошли к костру, и я с ходу «атаковал» фашиста:

– Слышь, Вондерер, ты ведь наверняка слышал про полк «Бранденбург»? – Вопрос сопровождался легким пинком в плечо.

Гауптман, морщась от боли в сломанной ключице, торопливо отвернулся и отрицательно помотал головой.

– Знает! – утвердительно сказал Хуршед, потирая ладони в предвкушении. – Знает и всё-всё мне сейчас расскажет! Барков, бери его, пойдем в стороночку отойдем, поговорим по душам…

– Будьте вы прокляты, грязные унтерменшен! – тихо и тоскливо пробормотал потомок тевтонских псов-рыцарей, и я понял: он расскажет Хуршеду всё, что знает, и добавит еще сверх того.

Макс с Мишкой дисциплинированно сидели возле почти потухшего костра, что-то попеременно рассказывая Гайдару.

Я устало присел рядом, но уже через минуту лег навзничь, вытянув ноги. Умаялся так, словно полдня вагоны с углем разгружал. Всего-то десять минут на ногах без живых подпорок. «Живые подпорки» посмотрели на меня с жалостью и беспокойством.

– Игорь, ты как? – подумав, спросил Барский.

– Лучше, чем могло быть, но хуже, чем хотелось! – максимально бодрым тоном заявил я.

Друзья неуверенно улыбнулись.

– Может, за Мариной сбегать? – предложил Зеленецкий.

– Не стоит, у нее и без того полно подопечных. Которым гораздо хуже, чем мне.

– Раз ходить начал, значит, на поправку пошел, – внезапно заявил Гайдар, и парни синхронно кивнули, соглашаясь с авторитетным мнением.

– Аркадий Петрович, а как обстановка на фронтах? – отдышавшись, спросил я.

– Не буду врать и хорохориться… Обстановка крайне тяжелая! – посмурнел Гайдар. – Вчера наши войска оставили Львов и Минск. И если здесь, на Украине, мы еще держимся, то в Белоруссии все гораздо хуже. В Прибалтике гитлеровцы захватили Даугавпилс и Лиепаю. Финляндия вступила в войну на стороне Германии.

– Да, невесело… – Я в принципе, ждал чего-то подобного, но все равно слышать такие новости крайне неприятно. Минск находится километрах в трехстах от границы, если мне память не изменяет. И немцы с боями прошли это расстояние всего за семь дней. Умелые… твари!

Ребятишки тоже загрустили. Наверняка в их головах сейчас сильнейший когнитивный диссонанс – все предвоенные годы советская пропаганда вдалбливала в головы населения информацию о мощи и непобедимости Красной армии, о том, что сражения будут идти исключительно на вражеской территории, а в действительности происходит нечто совсем противоположное.

– Не ссыте, парни, мы еще пройдемся по Берлину в кованых сапогах и поднимем красный флаг над Рейхстагом! – бодро сказал я. – Ведь от тайги до Британских морей Красной армии нет сильней!

– Так пусть же Красная вздымает властно свой штык мозолистой рукой… – тихонько пропел Барский.

– И все должны мы неудержимо идти в последний смертный бой! – подхватил Зеленецкий.