39

«Тесно стало моему дедушке жить в Симбирской губернии, в родовой отчине своей, жалованной предкам его от царей московских; тесно стало ему не потому, чтоб в самом деле было тесно, чтоб недоставало лесу, пашни, лугов и других угодьев, – всего находилось в излишестве, – а потому, что отчина, вполне еще прадеду его принадлежавшая, сделалась разнопоместною… уже четверо чужих хозяев имели право на общее владение неразмежеванною землею, – и дедушке моему, нетерпеливому, вспыльчивому, прямому и ненавидящему домашние кляузы, сделалась такая жизнь несносною. С некоторого времени стал он часто слышать об Уфимском наместничестве, о неизмеримом пространстве земель, угодьях, привольях, неописанном изобилии дичи и рыбы и всех плодов земных, о легком способе приобретать целые области за самые ничтожные деньги…» (Аксаков С.Т. Собрание сочинений в пяти томах. М., 1966, с. 57).

40

«Бегство народа от государства выливалось по сути в выполнение важнейшей по тем временам государственной функции – колонизации новых земель. „Нигде русское движение не было исключительно военным, но всегда всюду вместе с тем и земледельческим“. В большинстве регионов империи применялся один и тот же метод – „продвигаясь вперед, мы заселяли русскими людьми наш тыл“. Однако в большинстве случаев слово “заселяли” мало отражает суть вещей. При всей важности для государства народной колонизации, шла словно бы игра в „кошки-мышки“. Вплоть до XX века переселенцы тайком бежали с родины, тайком пробирались в Сибирь по неудобным путям сообщения"… Однако напор колонизационного движения кажется поистине удивительным. Так, „первые крестьянские просьбы о поселении в Сыр-Дарьинской области относятся еще к 1868 году“ – году завоевания (Лурье С.В. Историческая этнология. М.: Аспект-Пресс, 1998, с. 162).

41

Чистов К.В. Русская народная утопия (генезис и функция социально-утопических легенд). СПб.: Дмитрий Буланин, 2011, сс. 261–262.

42

«В северной и центральной России, где большое число малодворных деревень было признано неперспективными, запрещалось строительство жилых домов, поощрялось переселение семей на центральную усадьбу. Эти мероприятия привели к разорению и запустению многих мелких селений, способствовали миграции сельского населения в город, пагубно отразились на развитии экономики сельского хозяйства» (Русские. М.: Наука, 2005, с. 233).

43

«Иже на конец века сего чудо явися невидим град бысть, якоже и в прежнием времена бысть много монастырей не видимы быша… и сей град большой Китеж невидим бысть и покровен рукой Божиею…» Повесть – призывна, агитационна… Она зовет человека с нераздвоенным умом и верою неизменною, бесповоротно решившегося стать насельником Китежа, идти в него, обещая благоутешное пристанище…» (Клибанов А.И. Народная социальная утопия в России. М., 1977, с. 220).

44

«Расположено Беловодье за высокими горами на краю земли… Жители Беловодья живут на 70 больших островах, „а малых и исчислить невозможно“… „А тамо антихрист не может быть и не будет“ (Чистов. Русская народная утопия… сс. 274–275).

45

Романенко, Елена. Повседневная жизнь русского средневекового монастыря. М.: Молодая гвардия, 2002, с. 12

46

Там же, с. 13.

47

Мороз А.Б. Святые русского Севера. Народная агиография. М.: ОГИ, 2009, сс. 142–202.

48