Голова Феликса тут же наполнилась вспышками фрагментов вчерашней ночи. Аврора, Аврора, Аврора.

– Все хорошо. А где все? – опустившись за стол, он жестом позвал Светлану и попросил кофе и какой-нибудь еды.

– Артур не вернулся. Это уже стало традицией, – Карл оборвал речь от сурового взгляда жены и продолжил мягче. – Анна Феликсовна уехала встречать кого-то к завтрашней свадьбе. Джен тоже, кажется, приезжают ее родители.

– Не думала, что граф снизойдет.

– Это его дочь, Александра. Посмотри на меня, я все еще говорю с нашим сыном.

Они пустились в спор, а Феликс ушел в гостиную, чтобы не мешать родственникам развлекаться. Светлана молча проследовала за ним, предупредив, что обед будет через пару часов.

Ему хотелось побыть наедине с собой и со своими мыслями, но Феликс Дмитриевич, о котором забыла упомянуть тетя, тоже прятался от чужих глаз. Заметив друг друга, они опешили, но отступать было некуда.

Натянуто улыбнулись, сели в разные кресла. Из столовой доносились сдержанные смешки графини фон Нирод, что раздражало обоих Феликсов, но они бы не признались в этом.

– Приезжают твои будущие родственники, – нужно было начать разговор отца и сына. – Пообедаем все вместе и познакомимся, наконец, лично.

– Угу, – молодой человек отпил свой кофе, но сухость во рту не прошла. Интересно, Аврора уже прочитала записку? Она наверняка позвонила ему тысячу раз. Может, даже заявится сюда, чтобы потребовать от него объяснений. Он не станет отрицать, сразу признается во всем и заявит о своем намерении жениться на Джен. Учитывая все эти обстоятельства. Это была ошибка. Аврора или Джен, кто-то из них был чудовищной ошибкой.

– Бабушка попросила поговорить с тобой о свадьбе. Действительно ли ты хочешь этого, – Феликс Дмитриевич заметил, что сын не взбунтовался. Он, как и раньше, сидел в кресле, безразлично смотрел на стену и пил кофе. – Ты меня слышишь?

– Да.

– Да, слышишь, или да, хочу?

– Отец, послушай, – он отставил в сторону кофе и устало посмотрел на нерадивого родителя. Сказать ли ему, что он не самый главный специалист в семейной жизни, и если бы Феликс хотел посоветоваться, то явно не с ним? Или, может, напомнить, что для таких разговоров детей готовят с детства, пропитываю авторитетом родительского мнения, а не выезжают на воспитании, к которому не имеют отношения? – Я знаю, что делаю.

На этом их разговор закончился. Феликс Дмитриевич не был человеком, который обязательно докопается до истины. Он сделал то, что должен, если его сын считает нужным жениться, пусть женится. В конце концов, когда Кара полюбила другого мужчину и честно призналась в этом мужу, он сам принял решение отпустить ее с деньгами, которые ей требовались для новой жизни. Несмотря на все протесты Анны Феликсовны и желание адвокатов оставить ее без гроша, несмотря на сына, который просыпался ночью и звал мать, отказавшуюся от него ради своего сердца. Феликс Дмитриевич поступил так, как хотел и позволял всем остальным делать тоже самое.

Граф Дадли вошел в особняк Юсуповых с нескрываемой надменностью. Это был пухловатый, низковатый человек, вызывающий исключительно неприятное впечатление, на что не обращал никакого внимания. Следом за ним вошла женщина не менее отталкивающая, но ухоженная. Светлану не удостоили ни приветствием, ни даже взглядом, но она успела оценить, что невеста куда больше похожа на мать, чем на отца, несмотря на то, что общие черты матери и дочери сводились к разрезу и цвету глаз.

Гостей встречать должен был Феликс, но он сослался на головную боль и поднялся в комнату. Ему предстояло выдержать обед, а это не самое простое дело, учитывая, что они с графом были в давних контрах из-за бизнеса.

Его телефон так и остался лежать на тумбе, выключенный и нетронутый. Нет, он не возьмет его в руки. Если до свадьбы увидеть обвинения Авроры, ее упреки и просьбы вернуться, он может сорваться.

После случившегося она не посмеет явиться на свадьбу, эта история останется в прошлом, как самое прекрасное воспоминание, об утрате которого он уже жалел. Если бы только он не решился жениться на Джен, подождал пару месяцев. Может быть стоило стать посмешищем в глазах окружающих и взять в жены обычную девушку. В конце концов, язык можно выучить, одежду сменить. Но кто уберет в ней желание денег, впитанное с молоком матери? Кто выбьет любовь к уличной, дешевой еде и плохому вину? Нет, она бы никогда не вписалась в картину его мира. Но эти несколько месяцев, а, может, даже лет безоблачного счастья, стоят последующего развода. Или не стоят?

Теперь уже никакой разницы не было. Он оставил ее так некрасиво, что ни одна девушка с каплей самоуважения не простит его.