Где-то в стороне раздавался противный писк. Он разъедал мой мозг и проникал внутрь. Казалось, на мне не осталось живого места. Все нестерпимо ныло. Только боль эта, на удивление, не лишала разума, а была приглушенной.

Повинуясь порыву, разлепила глаза. Неяркий свет пробивался сквозь задернутые шторы. Свет. Значит, ночь закончилась. Но тогда где я? Где Матвей?

Дернулась, и пищание вокруг стало совсем громким. Глаза привыкали и фокусировались. Я находилась в больничной палате или вроде того, явно очень дорогой больничной палате.

А еще те части тела, что могла видеть, напоминали один сплошной синяк. Отлично дамочки поработали надо мной. Застонала. За прогул точно уволят, но сейчас не это главное.

Где Матвей? Что с ним? И где я…

Дверь в палату открылась, и размашистым шагом вошел мужчина в белом халате, небрежно накинутом на темный деловой костюм. Он удивленно посмотрел на меня и пробубнил:

– Все-таки ошибся с дозой обезболивающих. Надо было побольше вколоть.

Потом он еще раз меня осмотрел, ввел что-то в катетер в руке и ласково спросил:

– Милочка, как чувствуете себя? Вообще, странно, что у вас после такого избиения хватило сил проснуться через пару часов. Рад сообщить, что жизненно важные органы не задеты, через недельку-другую будете как новенькая.

Недельку? Нет у меня столько времени! Мне надо домой. Попыталась встать, к явному возмущению врача.

– Вы что творите! Состояние тяжелое, и требуется постельный режим!

– Мне надо идти, спасибо за помощь. Я не могу здесь оставаться, это очень дорого.

Неимоверным усилием воли села. Голова кружилась, а к горлу подкатывала тошнота. Наверняка сотрясение. Но ничего, потерплю. И похуже бывало.

Попыталась освободиться от проводов и встать. Доктор с ошарашенными глазами скакал рядом и едва не кричал на меня, прося остановиться. Даже странно было наблюдать, когда тебя просят по-хорошему, а не приказывают.

– Лиза, ляг обратно в постель.

А вот и приказ подъехал. Вздернула голову, от чего перед глазами все моментально покачнулось, и уперлась взглядом в Марка. Так вот кому я теперь должна. И, кажется, этот долг может оказаться непосильным.

Но это потом, а сейчас Матвей. Покрутила головой и продолжила попытки. При мысли, что придется самостоятельно достать катетер из вены, затошнило так, что зажмурилась.

В этот момент на плечи опустились мужские ладони. От прикосновения вздрогнула и, не разжимая век, прошептала:

– Мне правда надо идти. Меня ждут.

– Никуда ты не пойдешь, пока не поправишься. В конце концов, считай, заглаживаю свою вину. Ведь именно я стал причиной этих побоев.