Иные вопросы князь обсуждал только с волхвами, с коими был родствен духом. Особенно с Велесдаром, ободритским волхвом, с которым прибыл на Киевщину, да с молодым волхвом Могуном, бывшим потворником отца Хорыги. За прошедшие лета крепкая стать волхва стала и вовсе будто вытесанной из дубового кряжа. Чуть выше среднего роста, с литыми раменами и богатырской шеей, он с первого взгляда более походил на воина, но, когда обращал на собеседника свой мягкий и глубокий взор, тот сразу чуял исходящую от него могучую волховскую силу. Велесдар почти не изменился, был всё так же по-юношески высок, сухощав и строен, как в первый день появления в Киеве.
Человек – сын вечности, да в повседневных заботах забывает о том. Потому люди нуждаются в помощи волхвов, у которых связь с той самой вечностью не утеряна, и их совет и веданье многим пригождается, как в час беды великой, так и в обыденной жизни.
Как-то кликнул к себе князь верных изведывателей.
– Позвал я вас, братья, вот по какому делу, – начал Ольг, уже совсем поседевший за эти годы, но стати воинской не утративший, а лишь добавивший мощи, как телесной, так и духовной. Если раньше его золотисто-белые густые власы выделялись в толпе остальных содругов, то теперь седина сделала их всех беловолосыми и оттого похожими на братьев, коими они и были по сути своей. – Греки нам дань не заплатили за сие лето и, по всему, в следующее тоже платить не станут. Послы их юлят, пустыми словесами отговариваются, мол, болгарам дунайским пришлось платить, да с агарянами война, тяжко империи нынче, подождать надо, а на днях и вовсе убрались посланники в свой Царьград. Коли они в самом деле решили, что платить нам более нет нужды, то изведать надобно, на что расчёт у них: может, войной на нас хотят пойти или просто решили, что с Русью можно не считаться. Стало быть, предстоит вам узнать про мысли византийцев, а для сего отправиться в края полуденные, в земли Руси Сурожской, где греческие полисы обосновались.
– Выходит, княже, нам, как тогда в Хазарии, купцами следует стать да послушать, чего греки промеж собой рекут, особливо за чашей с вином, – как всегда первым, подал голос Скоморох.
– Ты как будто заранее знал, Ерошку-младшего к грекам киевским в работники определил, – подивился Мишата.
– Купцу всегда добрый работник нужен, особливо коли он чужую речь разумеет. На полудне ведь и хазары, и византийцы обитают. Два уха хорошо, а четыре лучше, а Ерофей Ерофеич-то весь в отца, такой же хваткий на науку и языки.
– А с клинками лепше меня уже управляется, – поддакнул сотоварищу Молчун.
– Жаль, Айера нашего нет и Силы, знатно они торговали в Булгар-граде, – молвил князь задумчиво, будто вглядывался в прошлое.
– Так кто же мог помыслить, что Сила после того, как из полона хазарского вырвется, да ещё и с молодой женой, вдруг кузнецом станет, а не изведывателем! – воскликнул Скоморох с явным сожалением. – Его бы силушку богатырскую да в нашем деле…
– Я Силу помню ещё со времён, когда мы в Галлию хаживали, – возразил Ольг, – он всегда был мирным по натуре, в воины более по необходимости пошёл. Помню, как он первым бросился в холодное море, чтобы спасти прикованного черпальщика с горящего драккара викингов, и одним движением порвал цепь.
– А дядька Кряж сперва даже в ученики брать богатыря не хотел, – молвил, как всегда неспешно, Мишата.
– Так он же помнил, как его подкову Сила сломал, а дядька Кряж перед этим об заклад бился, что его-то изделие никакой богатырь не одолеет! – улыбнулся Ольг. – Да позже рад был старый кузнец, что такого способного ученика обрёл. Кузнечное дело сродни волховскому, тут чутьё особое нужно, а у Силы оно как раз есть. Теперь вот дядьки Кряжа нет, а дело его благодаря Силе живёт.
– Эх, много ковать ему нужно, чтобы приданое наковать! – со смехом воскликнул шустрый Скоморох. – У них с Серпике всё девчата рождались, знакомец из Приладожья, которого я как-то в Киеве встретил, рёк, что у Силы уже пятеро дочек на то время было!
– Э, – махнул рукой Ерофей-старший, – так он уже, наверное, давно внучкам приданое куёт!
Изведыватели дружно заулыбались.
– Что ж, – молвил князь, – как говорится, податливого ему железа да добрых скреп. А нам надобно решить, как к лукавой и скользкой, что рыба угорь, Визанщине подобраться. Мысль твоя, Скоморох, как всегда, здравая, потому отправим купца с работниками и охраной малой в Таврику.
Быстрый изведыватель засиял довольно, а потом напыжился, напустив на себя деланной важности, и с расстановкой молвил:
– Наконец-то и я до купца дослужился, а кто в работниках у меня будет, ты, Молчун?
Ольг чуть улыбнулся.