Гельмут, изобразив на лице недоумение, отхлебнул из кружки и отрицательно покачал головой. «Контузили его, что ли?» – подумал про себя Юлинг.

– Может быть, ты и башню не помнишь, и как мы там с тобой шнапс пили ночью? – уже почувствовав что-то неладное, спросил он.

– Какую башню?

– Возле Падерборна, в вестфальском замке Гиммлера. В Вевельсбурге! – почти крикнул Юлинг, раздраженный таким идиотизмом. – Тебя на фронте контузило или ты просто прикидываешься?

– В каком еще Вевельсбурге, Вилли? На фронте меня действительно контузило. И глаз вышибло, и половину зубов. И ногу я там оставил – сейчас вот на протезе скачу. Но памяти я не терял и ни про какую башню не знаю.

– Погоди, успокойся, – Юлинг примирительно положил свою руку на его и тихим голосом с расстановкой спросил: – Ты в сороковом году приезжал в Вевельсбург давать клятву? Да или нет?

– В сороковом?

– Ну да, в ноябре, в годовщину восстания национал-социалистов.

– В сороковом я был уже второй год как в армии. А в ноябре мы стояли в Восточной Пруссии…

В течение наступившей долгой паузы оба смотрели друг на друга, как будто виделись в первый раз. Юлинг еще раз вспомнил веселое лицо Гельмута на фоне хлопающего за его спиной огромного черного полотнища, ночное небо, мокрые камни парапета. Он даже ощутил во рту вкус холодной водки которую они пили тогда из принесенной Гельмутом бутылки. У него не могло возникнуть никаких сомнений в том, что всё это было в точности так, как запечатлелось в памяти. Запечатлелось на всю жизнь. Черт возьми! Такие вещи не забываются.

– Когда всё-таки арестовали твоего отца?

– В сентябре тридцать четвертого.

– Ну вот, видишь. – Юлинг обрадовался, зацепившись за эту соломинку. – За что?

– Откуда мне было знать? Во всяком случае врагом он не был.

– Ты же говорил, что он пожалел какого-то там музыканта или скрипача, которого убили по ошибке?

– Да, что-то такое было, но я никому на свете об этом не рассказывал.

Черт возьми, подумал Юлинг. Его, наверное, крепко приложило по голове. Да, но что он там говорил про армию, в которой якобы был уже второй год в сороковом ?

– Так ты служил в вермахте? Как ты там оказался?

– А где, по-твоему, я должен был оказаться? В СС, что ли? – с этими словами Гельмут достал откуда-то из внутреннего кармана потрепанную солдатскую книжку и протянул Юлингу. – Смотри сам, если хочешь.

Открыв книжку, Юлинг первым делом посмотрел имя и фамилию ее владельца. Там четко было записано: Гельмут Форман. Никаких Баеров. Далее на исписанных разными чернилами и почерками страницах, усеянных маленькими синими, лиловыми и красными штампиками и круглыми печатями с орлами, шли даты, названия воинских частей и госпиталей, награды и ранения и в самом конце отметка о комиссовании по состоянию здоровья. Никаких упоминаний о принадлежности к СС. Гельмут никогда не являлся ни членом альгемайн СС, ни солдатом ваффен СС.