Надев на голову обруч с отражателем и прикрепленной к нему маленькой лупой, какой пользуются часовщики и ювелиры, он, аккуратно касаясь лица Юлинга, осмотрел его глаза. Сделав новые пометки в тетради, профессор сказал:
– Ну вот, пожалуй, и всё. Завтра вы зайдете за результатом и…
– Как это завтра? Я утром улетаю в Берлин. – Профессор всплеснул руками.
– Я разве не сказал, что выдаю результат на следующий день? Прошу меня простить. Что же делать? А когда ваш самолет? Впрочем, ладно. Вы сможете зайти сюда сегодня часа через полтора?
– Зайду, коли так, – вяло пообещал Юлинг, уверенный в том, что ему черта с два уже захочется снова сегодня выходить из гостиницы.
– Только зайдите обязательно. И вот еще, наденьте, пожалуйста, этот браслет. На левую руку. – Полигар достал из шкафа кожаный ремешок с прикрепленными к нему небольшими черными камушками, – Пусть он будет эти полтора часа у вас на руке, – тон профессора был чуть ли не просительным.
Юлинг нацепил ремешок на запястье рядом с часами, оделся и вышел. Гостиница, где он остановился, была совсем рядом. «Из-за этого нелепого ремешка придется вернуться». Юлинг чертыхнулся и решил, что неплохо бы пойти поужинать.
Часа через два, когда было уже довольно темно, он снова подошел к двери с медной табличкой и нажал кнопку звонка. Профессор выглядел усталым, даже изможденным. Он тяжело вздыхал, будто переживая неудачу. Юлинг вернул ему браслет и сел в уже знакомое кресло.
– Мне очень неловко вам это говорить, – извиняющимся тоном начал профессор, – но вы как раз оказались тем случаем, когда мои вычисления не дают никаких решений. Сплошные противоречия и обрывочные выводы, не поддающиеся толкованию. Лучше бы я убедил вас осмотреть Колизей, чем тащить сюда.
– Сочувствую вам, – вставая, сказал Юлинг. – Ладно, нет так нет.
Он направился к выходу, удивляясь, почему бы этому странному старику не наплести чего-нибудь приятного своему клиенту, который к тому же завтра навсегда уедет. И деньги бы заработал, и конфузиться бы не пришлось.
– Что, совсем ничего не удалось извлечь из моих ладоней и зрачков? – спросил он уже в дверях.
Полигар замялся.
– Вы знаете, обрывки. Не знаю даже, стоит ли говорить.
– Ну всё же?
– Тот, кто уже умер, и тот, кто еще не родился… Эти два человека каким-то образом окажут влияние на вашу судьбу.
– Всё?
– Бойтесь двенадцатой даты.
– ?
– Увы, – профессор развел руками, – знаю, что похожу на Дельфийского оракула. – Он секунду помолчал. – И еще: ваша жизнь вне опасности, пока четыре капитана не встанут одновременно к рулю. Возможно, аллегория…