Стейси кивала ему, но потом остановилась, сообразив, что он мог спрашивать что-то вроде: «Я умираю?» Она покачала головой, но вдруг подумала, что он мог спросить и другое, например: «Я поправлюсь?» Стейси была в панике, но продолжала улыбаться, стараясь хоть так скрыть свой страх. Девушка сидела и смотрела на Пабло, чувствуя, как слезы выступают на глазах и что она не в силах сдержать душившее ее рыдание. Как же она не хотела показывать свою панику, ей нужно быть сильной, чтобы Пабло почувствовал себя в безопасности рядом с ней. Но у нее не было этих сил… Ей было страшно… Стейси думала: «Понял ли Пабло, что произошло? Неужели знал, что у него сломана спина, что, возможно, никогда больше не будет ходить? Что может умереть здесь, раньше чем они успеют доставить его в больницу? Господи, что, если он понимал все это?..» Сердце Стейси разрывалось на части от этих мыслей.

Пабло все продолжал показывать что-то руками и задавать один и тот же вопрос. Но теперь его голос звучал настойчивее и громче. Ей показалось, что в этом вопросе было всего примерно шесть или семь слов. Но все эти слова незнакомого ей языка сливались воедино, в одну фразу, в одно большое слово. Стейси изо всех сил пыталась угадать смысл этого вопроса, и ей стало казаться, что Пабло спрашивает: «Я умру? Я поправлюсь?»

Стейси, как ни старалась, никак не могла решить, что ей делать: то ли кивать, то ли качать головой, поэтому она неподвижно сидела рядом с Пабло и улыбалась.

Она хотела посмотреть на часы, хотела, чтобы кто-нибудь наконец уже вышел из палатки и помог ей успокоить грека. Уже от полной безысходности, абсолютно не зная, как помочь Пабло, она тихонько запела. Она пела все, что приходило ей в голову, все песни, которые знала. Пабло успокоился и замолчал. Он улыбался ей, как будто в знак того, что знал эти песни, иногда даже тихо подпевал. Потом у него начали слипаться глаза, он потянулся, взял Стейси за руку и вскоре заснул…

Стейси замолчала. Она очень устала и хотела прилечь рядом, но побоялась вытащить руку у Пабло, поэтому осталась сидеть. Стейси закрыла глаза. «Только передохну», — сказала она себе. Она начала считать вдохи Пабло: «Раз, два, три…»

Вдруг около нее появился Матиас и прикоснулся холодными руками к ее плечу. Она испугалась и спросонья не поняла, кто он и чего от нее хочет. Но когда сообразила, то смутилась. Стейси стало стыдно, что она не выполнила своего долга и заснула.

— Прости, — сказала она.

— За что? — удивился Матиас.

— Я заснула…

— Да ничего, что ты.

— Я не хотела, — начала оправдываться Стейси. — Я просто пела ему, и…

— Шшш, — прошептал Матиас. Он потянул Стейси к себе, она выпустила руку Пабло. — Он в порядке, — сказал Матиас, — посмотри. — И он кивнул в сторону грека. Тот спал со слегка приоткрытым ртом, повернув голову в противоположную от них сторону. Хотя на самом деле Стейси видела, что он не в порядке. Казалось, что жизнь потихоньку уходит из него, оставляя без сил. — Прошло два часа, — сказал Матиас.

Стейси подняла руку и посмотрела на часы. Действительно, прошло уже два часа. Теперь она могла пойти в палатку, лечь и спокойно уснуть. Но ей было стыдно, и она не двинулась с места.

— Как же ты проснулся? — спросила она.

Матиас пожал плечами и присел.

— Я умею просыпаться тогда, когда это нужно. Только перед тем как уснуть, говорю себе, во сколько должен проснуться. Генрих тоже так умел… И отец… Не знаю, как это получается.

Стейси взглянула на него.

— Послушай, — сказала она. Стейси пыталась подыскать слова соболезнования… Но ей никогда не приходилось этого делать. — Ну, насчет твоего брата. Я хочу, чтобы ты знал… Я хочу сказать тебе, что…

Матиас кивнул:

— Все в порядке.