— Зная всё это, зачем в училище отдал? Прошёл бы я отбор, вручили бы мне кольцо, выпил бы его ненароком, как на тренажёре.

— Задумка была, чтоб научился ты водить, а дальше мы уж сами.

— И когда ты собирался мне сказать обо всём этом? — Спрашиваю, руками разводя.

— Не знаю, Андрюш. Теперь война, я ж перепугался, что твари пещеру вот–вот раскроют. А ещё эти, гусары твои. Молотком не постучишь от души. Только один толк: дым с кузнечной топки за костровый легко сойдёт.

— Хорошо, вот я здесь. Как мне отсюда в мехаре выбраться?

— Я ж ворота починил, вон посмотри…

Справа канава, где я подумал, что рельсы. Широкий спуск, тоннель и воротина металлическая, опущенная сверху.

Фёдор всё показывает и рассказывает: вентиль имеется с гидравлическим усилителем, как на броненосцах механизмы поворота орудийных башен, оттуда, похоже, и стащили. С помощью него ворота вручную поднимаются, и пятиметровая фигура спокойно проходит по наклонной в воду и по тоннелю наружу. Выплывает по дну во впадине и выныривает, где вздумается.

— Здесь хорошее убежище, — хвалится Фёдор. — Нелюдям сквозь камень ни эрений, ни мехара не учуять.

Молчу на это, но беспокойно мотаю на ус. Интересно, откуда он вообще знает такое?

И если чуют оргалиды на открытой местности мехаров и эрений, выходит, что машины, защитники наши главные, наоборот, привлекают тварей⁈

Возвращаюсь к «Красному медведю», встаю напротив исполина. И в полной мере осознаю всю ответственность.

Теперь это мой мехар.

Теперь это моё кольцо.

И мне остаётся лишь одно. Продолжить дело моего предка.

Но почему же груз на душе так сильно давит…

Агнесса.

— Фёдор, мне нужно в Иркутск, — стою на своём.

— Три часа лёту, — выдаёт дед с иронией приподнято. — До Хабаровска полтора. Лети куда хочешь. Когда твоя барышня отбыла? Два дня назад? Нуууу, это она ещё сколько в дороге будет? Ты за это время дел здесь наворотить сможешь.

Усмехнулся я. Вот ведь как! И действительно.