– Похоже на камень… энергетически заряженный, – пробормотал мужчина. – Откуда у тебя эта игрушка?
– Спёрла у Данаиды, – нехотя призналась я.
Скар усмехнулся.
– А ты небезнадёжна.
– Правда? Вот спасибо. Камень вернёшь?
– Нет.
– Так я и думала.
Мужчина встал, пошуршал во мраке и на меня легло ощутимо остывшее одеяло.
– Спокойной ночи, – шаги зашелестели к двери.
– Ага, и тебе приятно… подавиться, – буркнула я, поворачиваясь на освободившийся бок.
– – –
Когда у тебя бессонница, нет часов и окна, выглянув в которое можно определить, наметились ли признаки приближающегося рассвета, время кажется коровьей травяной жвачкой – жуёшь, жуёшь и жуёшь, неторопливо двигая челюстями, и нет сему процессу ни конца, ни края… Только слюна прибавляется.
В лучших традициях жанра спокойная ночь так и не настала. Нет, Скар вовсе не пытался довершить начатое и больше не покушался ни на мою честь, ни на мою шею. Меня не мучили тяжкие думы о своей участи, будущем и работе (её у меня больше не было, и я это прекрасно понимала!). О нет, всё обстояло гораздо хуже. Как и положено юной девице, впервые в жизни поцеловавшейся по-настоящему, я беспокойно ворочалась с боку на бок и по десять раз прогоняла ощущения-воспоминания. Доски и непроницаемый мрак скорейшему приходу сна тоже как-то не способствовали и в результате красный тряпичный квадратик, пахнущий мятой, начал казаться тем самым жизненно необходимым предметом, за который не жалко полкоролевства.
Муки отступили лишь тогда, когда я всерьез задумалась о кандидатуре стены на роль безотказного успокоительного средства. Сон подкрался незаметно, и я с благодарностью отдалась в его надёжные руки.
– – –
– Где ты шлялась?
Мерседес вздрогнула. Её ненаглядный пупсик, вполне одетый (быстро же они!), сидел в кресле, в углу спальни, справа от входа, и смотрел на девушку, только что переступившую порог, хмуро и… устало. Мерси поплотнее закуталась в подбитую мехом чёрную накидку.
– Решила проверить, надёжно ли ты запер входную дверь, – пискнула девушка.
– Ну и как?
– Всё нормально. – Язык плохо слушался хозяйку. Ведь это её нежный, сладкий пупсик, её обожаемый «сыночек», её любимая конфетка… Что же теперь будет-то?