– А ты думала, мы только перемещаемся? А ну-ка пойдем, покажем тебе, что мы еще не так стары для прогулок.

– Вы для них будете молоды еще лет четыреста, так что успеем нагуляться. Хотя, ладно, можем начинать уже сейчас.

По дороге мы почти не разговаривали: каждый любовался видом бесконечных холмов, озер и далекого леса, наслаждался неспешной прогулкой и думал о своем. Мы не трогали мысли друг друга, оставляя личное пространство. И я была безмерно благодарна родителям за то, что они не слушали меня сейчас. В моем сознании всполохами рождались и умирали самые разные мысли и догадки о том, что ждет меня дальше. Ох, как же не люблю неопределенность! А ведь она – моя верная спутница в последние месяцы.

Погруженная в свои переживания, не заметила, как мы оказались у школы. На удивление, выпускников здесь было совсем немного – семь человек, включая Алесару, которая уже приветственно махала мне рукой. Я сверилась со своим ощущением времени – странно, мы пришли почти вовремя, до отлета оставалось совсем немного. Пока мы приближались к группе, к нам на встречу вышла леди Лорана:

– А вот и вы! Доброе утро! Ну что, почти все в сборе, ждем только Арлена.

Пока мы здоровались с Лораной, мое удивление росло. Я была уверена, что на базу отправится как минимум пятьдесят человек, если не больше. Первым делом спросила об этом учительницу:

– Леди Лорана, а почему нас так мало? Это что, не единственная точка отправления?

Лорана наградила меня той улыбкой, которая обычно бывает направлена малышам-несмышленышам:

– Мими, в этом году вас даже много. Девять стихийных в выпуске – невиданная цифра!

Родители мысленно дали понять, что хотят побеседовать с моим куратором наедине. Не стала спорить и отправилась к Алесаре. Подруга стояла в стороне от других выпускников и нервно теребила прядь волос. При виде меня она облегченно улыбнулась и расслабилась. Какое-то время мы просто молчали. Как же приятно не говорить ни слова, но чувствовать рядом человека, который полностью понимает и разделяет твои переживания! Прежде дружеской поддержки я не испытывала – никогда не сближалась со сверстниками. А вот рядом с Алесарой казалось, что мы знаем друг друга всю жизнь. Ее присутствие не вызывало тревоги или смущения, скорее наоборот: можно просто быть собой, не скрывать свои слабости и страхи, и точно знать, что тебя не осудят. Когда умиротворение окутало меня полностью, я заговорила:

– Ты знала, что стихийных так мало?

– Понятия не имела. Мне казалось, что нас будет гораздо больше. Чувствую себя от этого… как-то странно…

– Как будто на тебя обращено слишком много внимания?

– Да, именно. И мне это не особо нравится.

Мы переглянусь и одновременно улыбнулись. И снова погрузились в уютное молчание. Из оцепенения нас вывел вид приземляющегося дирижабля. Когда он опустился до уровня нашей школы, с палубы одновременно слетело множество канатов, а вокруг нас засуетились служащие. Они подхватывали канаты и закрепляли их на заранее подготовленных точках. Капитан не стал опускать дирижабль до уровня земли, вместо этого из открытого люка сбросили веревочную лестницу.

Выпускники стали стекаться к трапу. Настало время прощаться. Мы уезжали всего на три месяца, но они казались вечностью, ведь я ни разу не покидала свой дом на такой срок, да и никогда так четко не осознавала, что вернусь совсем другой. Крепко обняла родителей – благодаря изменившемуся росту мама стала казаться мне совсем маленькой, а до шеи отца я наконец смогла дотянуться – и направилась к лестнице. Возникла некоторая заминка из-за сомнений в том, сможет ли подняться Мур. Спутники появлялись у людей так редко, что на дирижабле не предусмотрели для них отдельный подъемник. Другие выпускники с любопытством рассматривали моего ирбиса и, наверное, прикидывали, есть ли у него шансы взобраться по лестнице. Мур развеял все сомнения, начав ловко подниматься прямо передо мной. Дождалась, пока он скроется в гондоле, закинула сумку на плечо и стала подниматься следом. Внутри увидела уютные кресла, расположенные у широких иллюминаторов. Видимо, леди Лорана не преувеличивала на счет количества стихийных – дирижабль был рассчитан на двенадцать мест.

Выбрала два кресла в середине каюты и направилась туда. Закинув сумку под сидение, опустилась в кресло. Дождалась, пока поднимется Алесара, и махнула ей рукой. Она уложила вещи и спросила:

– Ну что, поднимемся на второй этаж?

Я кивнула, и мы отправились на верхнюю палубу гондолы. Она оказалась просторной – хоть вальс танцуй – и очень светлой. Огромные окна были распахнуты настежь, что создавало ощущение свободной палубы. Отлично – можно наслаждаться свежим утренним ветром, пока мы не поднимемся слишком высоко. Мы облокотились на раму и стали наблюдать за происходящим внизу. Наконец появился Арлен – как всегда, с опозданием. Я узнала его только по внутреннему свечению – внешне он стал абсолютно другим. Неимоверно высокий, тонкий, он, казалось, едва мог устоять на ногах. Но, напротив, Арлен стал двигаться удивительно гибко и легко. «Белый мальчик» – подумала я, отметив белоснежную кожу, волосы и даже глаза. Присмотревшись к его свечению, заметила легкие завихрения – такие же, как у моего отца. Неужели воздух?

Рассматривать Арлена дальше не получилось – он начал подъем на борт. А я обратила все внимание на родителей – не хотелось оставлять их. И было еще что-то. Без них чувствовала себя потерянной и незащищенной. Мама не слушала мои мысли, но легко уловила их суть. Ее серые глаза светились добротой и участием, мысленно она сказала мне только одно: «Береги себя». Отец тоже не был многословен, отправляя в мою сторону посыл «У тебя все получится. Мы любим тебя, дочка!». Ответила обоим: «Спасибо! И я вас люблю!». Как только они получили мои мысли – дирижабль вздрогнул и начал подниматься. Странно, так увлеклась, что не заметила, как отвязали и подняли канаты.