— Знаю.

— Боюсь, никто тебе не поверит. И казаки наши за тобой не пойдут, молод ты, да никто не любит княжеских замашек.

— Поверят. И пойдут. И не только запорожцы, но и другие православные — дончаки, московиты, белорусы, болгары, ляхи. Когда увидят вооружение и оснащение моего маленького войска, поверят. И пойдут.

— Какое же это такое интересное вооружение у тебя?

— Такое, которым мы сможем победить любого врага. Пистоли смогут стрелять бездымным порохом по шесть и по десять раз, а винтовыми аркебузами можно будет достать и за тысячу шагов.

— Хм. А можно ли подержать в руках этот твой сказочный пистоль?

— Не только пистоль, пан Иван, там будет многое другое. Это очень страшное оружие, чужому в руки дадено не будет, а лишь только тому, кто захочет рядом со мной стать богатым и счастливым, кто в верности мне будет целовать крест. И если ты не будешь ухмыляться, а поверишь мне, то через полгода будешь вторым человеком на свете, который такие пистоли станет делать сам. И если обманул тебя, то нехай сдохну!

Иван долго и серьезно смотрел мне в глаза, затем вытащил из-под рубахи серебряный нательный крестик, поцеловал и сказал угрюмо:

— Пусть я буду выглядеть безмозглым казачонком, но знай, воспринимаю твои слова как слова мужа. Клянусь в верности тебе до самой смерти своей, — помолчал немного, сузил глаза и добавил: — но нельзя насмехаться над казаком, если обманул, тогда будет так, как ты сказал.

— Рад, Иван Тимофеевич, что именно ты стал моим первым ближником и помощником. Поверь, не пожалеешь, — подал ему руку, и он, так же серьезно глядя, ее крепко пожал. — А теперь мне нужен твой совет.

— Какой?

— Необходимо заказать в мастерских некоторый режущий инструмент, в том числе: сверла, фрезы, резцы, наждачные круги, комплект кузнечного оборудования, пуансоны и матрицы, цилиндрические и конические зубчатые колеса, втулки и оправки, скользящие подшипники, шкивы и маховики. На простейший токарный, вертикально-сверлильный и фрезерный станки нужно отлить небольшие станины по моим моделям. — С каждым словом глаза Ивана расширялись все больше, а челюсть падала все ниже.

— Михайло, ты знаешь такие слова? И откуда ты знаешь про такие станки??

— Иван! Не только знаю, но и сделать их смогу, и работать на них сумею, — пришлось немного приврать, — мой отец, царствие ему небесное, очень серьезно относился к образованию, вот и выписал мне в учителя аглицкого механикуса, который и обучил меня всему. Потом учитель умер от сердечных болезней, и знаний своих больше никому передать не успел.

— Значит, Михайло Якимович, — глядя куда-то вдаль, Иван часто-часто закивал головой, — такой пистоль все-таки будет?!

— Будет, не сомневайся. И пистоль будет, и винтовка будет, и много еще чего будет.

— А что такое винтовка?

— Это так называю винтовую аркебузу.

— Заряжать ее долго, и пулю нужно забивать через ствол. — Иван скептически шевельнул усами.

— Ничего подобного, у нас будет совсем другая схема зарядки. И за время между двумя выстрелами из обычной аркебузы наша винтовка сможет пальнуть до двух десятков раз.