– Боец глотнул воздуха:
– Товарищ капитан, вас срочно ротный ищет. И Примус с ним…
Числов заломил бровь, и солдат тут же поправился:
– В смысле – и товарищ полковник Примаков! Срочно!
Числов извиняющимся жестом развел руками перед мордой Рекса, отдал банку с тушенкой Грызуну, неторопливо поднялся, ловко одернул обмундирование и пошел за солдатом к штабной палатке. Грызун дождался, пока они немного отойдут, и, скорчив Рексу рожу и вздохнув, начал докармливать пса прямо пальцами из банки…
Тем временем, пока Числов шел к штабной палатке, умывавшийся Примаков натолкнулся взглядом на живописную группу из пяти невероятно грязных солдат, которые с оружием и стокилограммовыми комьями глины на ногах плелись прямо на него. А это были бойцы из взвода Панкевича – питерец Серега Родионенко, за угрюмость получивший кличку Веселый, москвич Андрей Мургалов – Маугли, ростовчанин Аркадий Азаретян, которого звали Арой и у которого акцент появлялся лишь тогда, когда он сам этого хотел, Ваня Коняев из Псковской области и по прозвищу, естественно, Конюх и узкоглазый сержант Пимен Николаев, известный больше как Тунгус.
Перехватив оживившийся взгляд Примакова, Самохвалов вздохнул, а полковник, стряхивая брызги с лица, молодецки гаркнул:
– Это что за красавцы? Подразделение армии Наполеона, отступающего к Березине?
Сержант Николаев подтянулся и как мог доложил:
– Товарищ полковник, секрет в составе пяти человек прибыл в расположение роты. Разрешите начать приводить себя в порядок?! В стогу ночевали…
Примаков резво обернулся к майору. Самохвалов страдальчески закрыл глаза.
– В каком стогу?! Какой секрет?! Самохвалов?! Ты же докладывал, что все сто процентов сжег? В каком стогу, сержант? Отвечай, ядрен-батон!
Тунгус уже понял, что сболтнул что-то лишнее, но теперь уже деваться было некуда:
– Да здесь рядом. По дороге. В километре с небольшим.
Примаков засопел и снова повернулся к Самохвалову:
– Ты же докладывал, что по дороге сжег все стога на пять километров… А эти – что?!
Самохвалов катнул желваками под щеками, но сдержался:
– Этот стог я специально оставил, вроде приманки. А рядом – секрет.
Полковник потряс несогласно головой:
– Дорога чья?