Книги
Россия: страна негасимого света
Арестован режиссёр Кирилл Серебренников, кумир либеральной культуры. Его подозревают в мошенничестве в особо крупных размерах. На его защиту поднялось несметное количество либералов, которые заполонили искусство, прессу, политические организации, институты власти. Так к разорённому филином птичьему гнёздышку слетается множество всевозможных пичуг: вьются, кричат, пикируют на филина. То же и с Кириллом Серебренниковым. Похоже, в этом случае власть разыгрывает операцию под кодовым названием «Весёлый птицелов». Поймали птицу Кирилла Серебренникова и, приговаривая «ах, попалась, птичка, стой», — надели на него браслеты.
Защищать его явились режиссёры, киноактёры, музыканты, писатели, литературные и кинокритики, активисты партий — огромная шумная стая, в которой кого только нет! И чижи, и зяблики, и сойки, и трясогузки, и мухоловки, и клесты, и щеглы, и иволги, и дрозды, и канарейки, и снегири, и свиристели… Шумят на тысячи голосов. Вот здесь бы весёлому птицелову и накрыть их всех одной большой сеткой. Они сразу умолкнут, просунут головки сквозь ячею и будут молчать, мерцая глазками. И снести всех на птичий рынок — то место, где птицы в цене. Там за умеренную цену продавать. Люди будут брать канареек, щеглов, дроздов, зябликов, относить их к себе домой, где те будут петь на благо простому народу, наладив долгожданную связь искусства и жизни. А люди будут слушать пение птиц и благодарить весёлого птицелова.
Однако это не более чем метафора, которая в действительности не описывает отношения культуры и государства.
Президент Путин, которого разгневанные либералы винят в аресте Серебренникова, в свой предвыборный период испытывает огромное давление. Либеральные властители дум: Розовские, Райхельгаузы, Марки Захаровы, Константины Райкины, Андреи Смирновы, Александры Сокуровы, — все они требуют, чтобы президент своей волей выпустил Серебренникова на свободу. Требуют, а сами наблюдают: поддастся ли президент на их давление. Если не поддастся, то он подлежит демонизации, к которой немедленно подключится всё мировое культурное сообщество, состоящее наполовину из геев и педофилов. А если сдастся и пойдёт на поводу у российских либералов, то Путин — слабый президент, пластилиновый. И он вступает в новое президентское правление ослабленным, униженным, идущим на поводу у либерального толпища. Мучительный для президента выбор.
Так вышло, что после 1991 года, когда ломали хребет всему советскому, патриотическому, когда русских деятелей культуры называли фашистами, а певцам советской эры грозили тюрьмой, из культуры, из литературы, из музыки были изгнаны все значительные представители-патриоты, и их место на всех уровнях: от элиты до самых мелких литобъединений и концертных группок, — заняли либералы. Это плотная, солидаризованная, жестокая масса являет собой мощный энергетический сгусток, который управляет культурными и идеологическими процессами в современной России, подавляет культурное инакомыслие, не пускает в свою среду патриотически настроенных режиссёров, сценаристов, писателей, объявляет им явный и неявный бойкот. Отсекают людей от глубинных слоёв культуры, которые делают народ стойким, выносливым, одухотворённым. Они постоянно натравливают народ на государство. Всеми силами ослабляют государство, видят в нём главного врага. Для них государство российское, русская самобытность являются враждебными, странными, подвергаются постоянному осмеянию. И сегодня шабаш вокруг Кирилла Серебренникова демонстрирует их мощь, которая по своей силе сопоставима с Болотной площадью, когда государство российское испытывало громадное давление, и лишь выступление патриотов на Поклонной горе укротило Болотную.
Ситуация в сегодняшней российской культуре стала невыносимой настолько, что Никита Михалков, человек терпеливый, вышел из попечительского совета Фонда кино, где свили гнездо либералы, обрекающие на прозябание патриотически настроенных кинорежиссёров и сценаристов. Какие только фильмы не субсидирует этот Фонд кино! Бесконечные фэнтези, дурацкие развлекаловки и унылые, замшелые протестные темы. О певце Цое, ставшем, благодаря его наркотическим стенаниям, символом «перестройки», сегодня снимают фильмы три режиссёра, включая Кирилла Серебренникова, и все они получили деньги из Фонда кино. А фильм «Донбасс», который хотел снимать Владимир Бортко, забит и зарублен на корню этими либеральными ненавистниками Крымской весны и русского восстания на Донбассе.
Министр культуры Мединский, чьё министерство опростоволосилось, получая средства на реставрацию памятников русской культуры и разбрасывая их в неизвестных направлениях, министр, чьи заместители сидят в тюрьме или находятся под следствием, кто выглядит не культуртрегером, а ловким пиарщиком, кто мечтает вынести Ленина из мавзолея и прибивает доски Маннергейма на стены петербургских зданий, — где слово этого министра в защиту попираемой и стенающей русской культуры, будь то русский фольклор или современное русское искусство?
Огромное количество птах всех пород и расцветок собрались в стаю и шумят на все голоса в защиту Кирилла Серебренникова. Но нет среди этой птичьей стаи имперских орлов, сталинских соколов и ласточек русской весны. Весёлый птицелов, будь осторожен, как бы эти чижи и зяблики не накинули сетку на тебя самого и не снесли на птичий рынок. Там за тебя не дадут и копейки.
«Матильда» как поле боя[73]
Фильм режиссёра Учителя «Матильда» — не просто кинофильм, не просто произведение искусства, не просто эстетическое диво. Это — оружие, отточенный гарпун, направленный умным китобоем в самую сердцевину русской боли. Этот гарпун пробивает в храме царские врата и ударяет в алтарь. Он ранит православное сознание в самое уязвимое и больное место — он бьёт в царя, который для сегодняшней православной церкви является святым мучеником, главной духовной основой возрождающегося в России православия. Вырви образ царя-мученика из православного миросознания — зашатаются все алтари, зарыдают все святые, обезлюдеют храмы, умоются кровавыми слезами верующие.
Но это удар не только по православию. Это удар по всему русскому, по обездоленной русскости, которая после 1991 года не находит себе места в российском обществе. Она не находит себе места в литературе, где исчезли великие деревенщики Распутин, Белов, Абрамов. Не находит места в музыке, в которой исчезла русская песня, русский романс, симфонии великих Прокофьева и Свиридова. Её нет в патриотических русских организациях, которые выморочны и существуют как однодневки, распадаясь при первом дуновении жестокого социального ветра.
В 90-е годы либералы называли русских фашистами. А сегодня суровая власть охотится за националистами, прячет их за решётку, используя для этого жестокие уголовные уложения.
Русскость находит себе приют в монастырях и храмах. Она прячется за монастырскими стенами, как пряталась в период татаро-монгольского нашествия, унося из пожаров, сберегая в монастырях священные тексты и драгоценные манускрипты.
Сегодня эта укрывшаяся в монастырях русскость, осаждаемая русофобами, мнительная, чувствительная к обидам, исполнена страданием. Гарпун, запущенный режиссёром Учителем, ранил эту русскость, настиг её в монастырских твердынях. И она, раненая, испытывая боль, выскакивает из-за монастырских стен шумными бестолковыми ватагами, кидает зажигательные бутылки, обливает нечистотами своих недругов. А потом под улюлюканье неприятеля вновь укрывается за монастырскими стенами.
Господин Учитель принадлежит к той когорте, которая в начале XX века демонизировала романовский централизм, изгрызла обветшалый ствол русской государственности и повалила его. Она же — умная, разрушительная, беспощадная, — привела к падению монархии. Она же, эта сила, через 70 лет накинулась на дряхлеющий советский централизм, и, как бобры перегрызают ствол дерева, так она перегрызла древо советской империи, и оно рухнуло.
Теперь эта сила грызёт своими жёлтыми сильными зубами древо путинского централизма, обрекая его на падение. Эта демоническая сила вобрала в себя множество умных, смелых, блистательных и беспощадных людей. Эта сила исконно ненавидит державное государство российское, не желает ему величия, не желает ему великих пространств, не желает ему великой истории, грызёт, точит, оскверняет его, внушая народам, населяющим империю, чувство гадливости и неприятия к своей стране. Эта ненависть не объяснима ни национальным, ни сословным, ни социальным. В этом зверском чувстве присутствует какая-то древняя тоталитарная секта, храмы которой находятся на обратной стороне Луны в безводном Море Дождей.
В сегодняшней России существует три фрагмента, три льдины, на которые раскололось некогда единое советское общество. Это либералы, победившие в 1991 году. Это красные, советские, проигравшие в том же году. И белые православные монархисты, которые проиграли в 1917-м, и весь XX век несли непомерные траты.
Три эти льдины, три фрагмента находятся в броуновском движении, то сталкиваются друг с другом, то сращиваются, образуя прихотливые и случайные конгломераты.
После 1991 года белые государственники стремились объединиться с государственниками красными и вместе дать отпор победившим либералам. Этот союз во многом удался. Но затем белые пренебрегли этим союзом с красными и качнулись в сторону либералов, создавая эфемерные нелепые союзы — союзы тех, кто уничтожал монархию, с теми, кто эту монархию представляет. Теперь, когда после поражения двухтысячных годов, после разгона Болотной площади либералы очнулись от поражения и начинают свой новый поход на Кремль, — начинается либеральный реванш, все три фрагмента русского общества уже абсолютно не связаны один с другим, действуют каждый по-своему, враждуют с соседями, создавая в России невыносимую атмосферу неприятия и ненависти.
Учитель своим фильмом вонзил острие в православную святость. Либеральная оса укусила в нос владыку Илариона. И мы видим, как наливается отёк от укуса.