– Башками о стенки!

– Эй, старый жид! Слезай, внуков нашли!

– Лезь с крыши, а то убьём племя…

Пронзительный крик ребёнка огласил воздух, это был звук ужасный, в мутном рёве толпы он сверкнул ослепительно, как молния в облаках. И шум после него стал как бы тише.

– Не тронь! – заревел кто-то.

– Не тронь ребят!

– Больших бей!

Тут вновь раздался крик ребёнка, – тонкий и острый, он резал сердце и оглушал более всех звуков.

– Ах, дьявол! – бешено заорал кто-то, покрывая все звуки.

– По башке?

– Ногу отшиб…

– Ловко, старый чёрт!

– Антип! Лезем жида сшибать!

Двое огромных крючников, расталкивая толпу, подошли к пристройке и полезли на крышу.

А в одном из окон дома снова явился серьёзный, краснорожий парень. Напрягаясь, он просовывал в окно какой-то шкаф или ящик и кричал вниз:

– Робя, держи посуду…

Ящик не проходил в окно, тогда парень дёрнул его назад к себе, на минуту скрылся, вновь встал в окне и завыл протяжно, как волк:

– Бе-реги-и-сь!

Груда тарелок посыпалась из окна, за ними солнцем мелькнул в воздухе самовар. Люди внизу разбегались, прикрывая головы руками, и хохотали во всё горло. Рыжий и толстый парень схватил самовар с земли, поднял высоко над головой, снова бросил на землю и стал топтать его ногами.

На крыше раздался нечеловеческий вопль. Все подняли головы. Железо громыхало… Вдруг на краю крыши появилось что-то большое, оно несколько секунд повисело, содрогаясь в воздухе, потом завизжало, завыло, оторвалось и полетело вниз. Раздался мягкий, противный шлепок. Я бросился вон со двора, а вслед за мной летел торжествующий, дикий рёв: