В темноте угадывался жуткий антропоморфный силуэт. И ещё пара очков разума потеряна.

— Вдова-удильщица… — Фин явно был напуган, не так сильно, как я, но уж поверьте. Поверьте, если низкий басовитый голос коренастого дворфа внезапно начинает фальшивить высокими нотами — значит только одно. Мы оказались в полной жопе.

— Бежим!

Прогремел залп пушки, на мгновение развеяв тьму. И чудовище оказалось левее и на десяток метров ближе, чем было пару секунд назад.

Сумасшедшая скорость реакции. Ядро ушло вообще имп знает куда. Если сравнивать с былой точностью Руди, то это полный провал. Словно стрелял безрукий слепой тюлень с температурой.

Может это был просто маневр для отвлечения внимания? Или акт отчаяния? В любом случае готовность Руди палить из пушки, по первой же необходимости — впечатляла.

Но блин что за Вдова-удильщица? Ранее никогда не слышал о таком монстре.

В голове разразился ураган из мыслей. Больше всего я боялся банально потеряться. Все-таки ночь и проливной дождь, а мы бежали, не держась за руки и не переговариваясь.

Немного погодя этот страх сменился другим. Если в ближайшее время не найдем укрытие и продолжим убегать, то я попросту «сдохну». Из меня и ходок не очень, а уж бегун, тем более на длительные дистанции вообще никакой.

Рот уже не закрывался и в висках все отдавалось болью. Я давно уже до нитки промок. Теперь же одежда стала невыносимо тяжелой. Я чувствовал, что мой спринт подходил к концу.

Не знаю сколько мы убегали, пять минут или пол часа. Хотя кому я вру, какие могли быть пол часа. Вопрос скорее лишь сколько пробежали за эти минуты, сколько жалких метров успели преодолеть.

Спина Фина уже давно перестала маячить перед глазами. Не знаю заметил ли он, что я отстал. Думаю, нет, он был тоже очень напуган. Да и погодка просто прелесть — подлая такая, мерзкая, противная.

Проще говоря, сейчас можно было танковый батальон на марше с играющим оркестром в метре от себя проморгать и не заметить, не говоря уже о том, чтобы потерять из виду такого доходягу, как я.

Но вот готов поставить всё имеющееся у меня на кон, и спорить, что несмотря на это, Удильщица эта треклятая идет по следу и не думает отставать. Ей погода нисколько не мешала, я нутром это чувствовал. Остановись только и почувствуешь, как в затылок вгрызаются клыки, чтобы добраться до мозгов.

Но этого не произошло, никто не пытался сожрать мои мозги. А ведь я остановился, потому что сбился с пути, отстал и потерялся. Просто в какой-то момент остался один.

Теперь вот вообще споткнулся и лежал посреди огромной лужи. Даже позвать на помощь не было сил. Я даже прошептать сейчас вряд ли что-нибудь сумел бы. О крике и речи быть не могло, да и толку от него. Ливень шумел так, что заглушал всё вокруг.

Но раз пока что меня никто не собирался убивать, то решил, что уже достаточно належался в луже. Еще раз осмотрелся, темень непроглядная. Только слева виднелась металлическая решетка декоративного заборчика. Поэтому в ту сторону и пополз. Почему-то казалось, что так я был менее заметен.

— Хватит уже херней страдать. Или заходи, или вали отсюда к импам в задницу, — на втором этаже дома открылось окно из которого выглядывала молоденькая девушка.

Прикинув, что да как, решил, что в общем-то претензия была вполне заслуженной. Рассекать на пузе скорее всего и правда, было бессмысленной затеей. Резко встал и перелез через невысокую ограду. Хотя на деле же просто перевалился через нее, смачно ляпнувшись спиной в лужу. За что из окна меня обозвали дибилом. Ну да, легко ей сверху сидеть и умничать. А я ведь не специально, у меня просто сил почти не осталось.

— Дебил, — повторил обзывательство здоровенный детина, который выскочил из дверей, и не спрашивая, потащил за шиворот в дом.