— Знаю, конечно, Иван Михайлович, — ответил я. — Великий князь Апраксин удостоил меня чести принять его в своем доме. У нас совместное предприятие, и губернатор заскочил на чашку кофе, обсудить наши дела. Вот заодно и новостью поделился.
Несколько секунд Соколов молчал. Конечно, сейчас он мог бы сказать нечто вроде «Ах, Романовы против Соколовых?!». Однако мозги княжича Выборгского после курса наномашин, похоже, работали лучше, чем прежде.
— Есть шансы, что они пойдут на сделку? — уточнил Иван Михайлович без особой надежды в голосе.
— Боюсь, что нет, — ответил я. — Великому князю нанесено тяжкое оскорбление, он в крайней степени ярости. А вы и сами представляете, каковы Рюриковичи в таком состоянии.
— Я же говорил им, чтобы бросили свои интриги! — устало простонал княжич. — Спасибо, что не стали от меня скрывать, Дмитрий Алексеевич. Я этого не забуду.
Я взглянул на карту «Оракула». Иван Михайлович уже ехал из аэропорта Выборга в резиденцию своей семьи.
Останавливать его я не стал. Поединок чести состоится в Москве завтра, и ради такого случая государь разрешил Михаилу Викторовичу посетить столицу.
Одному, без наследника и дочери. Про Ивана Михайловича ничего сказано не было. Мой биологический брат уже, кажется, был заранее вычеркнут из рода Соколовых.
— Дмитрий Алексеевич, — вновь обратился ко мне Иван Михайлович после короткой паузы.
— Слушаю, — ответил я.
— Я на некоторое время прекращу свою деятельность в Иннополисе, — со вздохом сообщил меня Соколов. — Дела рода.
— Я понимаю, Иван Михайлович, благодарю, что предупредили.
И хорошо, что он сам понимает необходимость взять паузу. Не дело это, вести переговоры, когда только что отца похоронил. А в исходе поединка чести я не сомневаюсь.
Да, условия выбирал Михаил Викторович. И выбрал он револьверы. По вполне понятным причинам: несмотря на аферу с переселением подданных, у Петра Глебовича под рукой на порядок больше людей. Если бы Соколов не лишился губернаторского кресла, у него бы еще были шансы. Но княжество против губернии уже не играет.
Понятно, что холодное оружие тоже было дурным вариантом. Михаил Викторович был много старше Апраксина и тренировками себя не утруждал. Соколовы жили на слишком хорошем положении, чтобы главе рода приходилось за собой следить, как это требуется для поддержания формы более боевым родам.
А вот Апраксин сам участвовал в разделе Речи Посполитой. Не как положено человеку его положения, отдавая приказы из штаба вдали от фронта, а впереди своих солдат. Покровом защищал бойцов и сам дрался в первой линии. Да и после обретения новых территорий жил крайне активно: и задачи перед ним были нервными, не позволяющими заплыть лишним жирком, и сам дружину свою натаскивал. Ведь Литовское княжество, а после и губерния — пограничная территория, слабаков там сожрут.
Так что огнестрельное оружие — единственный вариант для Соколова. Это давало ему небольшой, но все же шанс. Хотя, конечно, когда дело касалось Михаила Викторовича, говорить о простых решениях не приходилось — уж слишком князь Выборгский любил интриги и хитрости.
Закончив разговор с Иваном Михайловичем, я сделал пару глотков кофе и, бросив еще один взгляд на ливень за окном, набрал номер другого своего биологического брата.
— Доброе утро, Дмитрий Алексеевич, — немного нервным голосом поприветствовал меня Иващенко. — Вы уже в Москве?
— Утро доброе, Ростислав Владимирович. Прилетел сегодня, — подтвердил я. — У меня будет к вам личная просьба.