Я потянулась к увесистой пачке журнала «Крестьянка» за лохматый год еще до моего рождения, как услышала шум. Двери забыла закрыть, что ли?

— Библиотека закрыта! — крикнула я, но мужчина не внял запретам.

Его явно кто — то преследовал, пришлось по просьбе вбежавшего незнакомца повторить, что мы закрыты. А потом… Случился он! Тот самый неудобный момент, о котором жалеешь, но зачем — то все время думаешь и вспоминаешь. Я едва не упала, мужчина, как истинный «принц» упасть не позволил и подхватил, но что — то пошло не так и мы оба, в конечном итоге, оказались на полу. Причем, ему повезло меньше, потому что продукт советского прошлого, вывалившись из моих рук, попал, а вернее — упал моему спасителю прямо на лицо. А все потому, что кто — то не умеет себя вести, и у кого — то не в меру похотливые руки! Да!

Однако, приложило его сильно из носа потекла красная струйка, а на щеке красовалась царапина, из которой тоже выступила кровь…

— Сейчас принесу перекись! — испугалась я и побежала к аптечке, где собственно из всех лекарств имелся лишь просроченный цитрамон и жгут, но еще там были бинт и перекись водорода. Возможно, ровесники «Крестьянки», но возраст не главное. Главное — факт наличия.

Вернулась я быстро. Незнакомец уже поднялся и теперь прижимал к носу чистый полотняный платок. Не думала, что кто — то такими еще пользуется. Сейчас все больше бумажные салфетки с собой таскают, а этот прямо франт какой — то.

— Присаживайтесь! — указала ему на стул.

— А вы строгая, — улыбнулся мужчина. Симпатичный, зубы белые, и улыбка ему идет, взгляд притягивает.

— Все — таки вы пострадали в нашей библиотеке, хоть и по собственной глупости, поэтому меньшее, что я могу для вас сделать — это обработать ссадину и остановить кровь! Ну же, садитесь, или трусите? — я прищурилась.

— От вашей руки, Любовь, я готов принять даже смерть! — он театрально прижал ладонь к сердцу и все же опустился на стул.

Взгляд его упал на книгу, которую я совсем недавно читала, и незнакомец усмехнулся. Какая предсказуемая реакция!

— Увлекаетесь романами? — ехидно поинтересовался он.

— Книгами. Разными. К слову, ваше любимое стихотворение Есенина Блок написал, Александр Александрович, — осторожно заметила я и прижала смоченный перекисью бинт к ссадине.

— Оуууу… Ще — е — е-ет… — зашипел незнакомец.

Внутри растеклось что — то теплое и сладкое, словно я сейчас отомстила за всех несправедливо обиженных любительниц романтических историй.

— Не обманывайте. Это ни капельки не больно. Кстати, я так и не знаю вашего имени.

— Роман…

— Как? — вырвалось у меня.

— Роман — так меня назвали родители. Не возражаете против романа с Романом? — и он снова улыбнулся, очень светло и как — то по — мальчишески.

— А вы еще и наглец, — покачала я головой.